30-мм ружейный гранатомет Gewehrgranatgerät. Schiessbecher (стреляющая чашка).

В 1940 году на вооружение Вермахта был принят 30-мм ружейный гранатомет Gewehrgranatgerät (мортирка для винтовочных гранат), также называемый Schiessbecher (стреляющая чашка).
Германский ружейный гранатомет применялся для борьбы с открытыми и защищенными броней целями (бронемашинами, танками). Стрельба из гранатомета велась осколочными и бронебойными (кумулятивными) ружейными гранатами, часто применялась агитационная граната. Конструктивно гранатомет Gewehrgranatgerät (Schiessbecher) представляет собой обычную мортирку, прикрепляемую на дульную часть ствола карабина 98к и способную выстреливать гранаты. Для превращения винтовки в гранатомет, солдат должен был лишь примкнуть на срез ствола мортирку.
Мортирка состоит из нарезного ствола, чашечки и зажимного устройства, с помощью которого она крепится на стволе карабина. Канал ствола мортирки имеет нарезы для придания гранате вращательного движения. Задний конец ствола имеет резьбу для соединения с чашечкой. Чашечка имеет шейку с каналом. К шейке прикреплены две наметки с зажимным винтом (зажимное устройство).
Собранная мортирка надевается на дульную часть ствола винтовки или карабина.

Для постановки мортирки на оружие необходимо:
- Отвинтить зажимной винт и развести наметки.
- Надеть мортирку на дульную часть карабина так, чтобы основание мушки карабина поместилось в вырезе шейки чашечки, после чего свести наметки и закрепить зажимным винтом.
Снятие мортирки производится в обратном порядке.

Довольно сложное прицельное устройство гранатомета устанавливалось с помощью хомута слева от стандартного прицела винтовки. Прицел состоит из качающейся и неподвижной (относительно карабина) частей. На качающейся части прицела расположены визирная планка с прорезью и мушкой, уровень и пружинный стопор. На задней, секторной части визирной планки нанесены деления для стрельбы прямой наводкой на дальностях до 250 м, при углах возвышения от 0 до 45? и от 45 до 90?. Каждое деление прицела соответствует изменению дальности стрельбы на 50 м. Неподвижная часть прицела состоит из пружинной обоймы с зажимом и неподвижной пластинки. При помощи обоймы с зажимом прицел крепится на карабине. На ось неподвижной пластинки надевается качающаяся часть прицела. Пластинка имеет выступ с риской для установки нужного деления визирной планки. Прицел укрепляется на карабине сзади прицельной колодки. Для закрепления прицела нужно надеть его пружинной обоймой на карабин так, чтобы в вырез на неподвижной части прицела поместилась задняя часть прицельной колодки карабина, и затянуть зажимной винт обоймы. Снятие прицела производится в обратном порядке. В качестве заряда для метания гранат применяется специальный холостой патрон.

Стрельбу из гранатомета можно вести с упором приклада в плечо (с применением ружейного ремня). Для открытия огня необходимо:
1. Зарядить карабин холостым патроном, находящимся в футляре гранаты.
2. Включить предохранитель карабина.
3. Вставить гранату в ствол мортирки.
4. Установить нужное деление прицельной шкалы гранатомета.
5. Выключить предохранитель.
6. Навести гранатомет в цель, и нажать на спусковой крючок.
Во время Второй мировой войны, для стрельбы из гранатомета, было разработано 16 типов гранат для самого разнообразного применения, однако основными, естественно, являлись противотанковые гранаты. Принятая первоначально на вооружение 'малая ружейная противотанковая граната 30' с кумулятивным зарядом пробивала лист броневой стали толщиной 40 мм при угле встречи 60?. В 1942 г. появилась более мощная 'большая ружейная противотанковая граната 40' с увеличенной боевой частью - эта граната при угле встречи 60? пробивала броню толщиной 80 мм. Несмотря на то, что для ее метания применялся патрон с усиленным пороховым зарядом, эффективная дальность стрельбы составляла лишь 50-75 м. Тем не менее, в конце войны на вооружение были приняты еще более мощные (и тяжелые) 'большие ружейные противотанковые гранаты 46 и 61', пробивавшие броню 90 и 120 мм соответственно. Последняя разновидность бронебойных гранат (большие бронебойные гранаты 46 и 61) одновременно применялись и для стрельбы из противотанкового гранатомета обр. 1939 г. (GzB-39), для чего она снабжалась соответствующими холостыми патронами в отдельной укупорке. Остальные разновидности гранат применять для стрельбы из противотанкового гранатомета нельзя, так как на это не рассчитана их прочность. При стрельбе гранатами применять боевые винтовочные патроны и патроны от противотанкового ружья PzB-39 категорически воспрещается, ибо это вызывает разрывы стволов.
Все эти разновидности гранат в их хвостовой части имеют одинаковый калибр - 30 мм. и готовые нарезы, соответственно калибру и устройству мортирок ружейного и противотанкового гранатометов, и снабжены специальными винтовочными холостыми патронами, находящимися в индивидуальной укупорке каждой гранаты, причем холостой патрон для стрельбы большими гранатами из ружейного гранатомета имеет увеличенный заряд, деревянную пулю и двойное дульце. Ружейные осколочные гранаты можно было применять и как ручные дистанционные гранаты: для этого нужно было перед метанием отвинтить хвостовую часть, выдернуть терку, связанную с нею, и сразу же бросить гранату в цель. Все разновидности бронебойных гранат - кумулятивного действия.

Мортирка, прицел и гранаты в футлярах переносятся в специальных сумках. Во врем Второй мировой войны гранатометы Gewehrgranatgerät (Schiessbecher) широко использовались частями Вермахта. Гранатомет поставлялся в войска из расчета один гранатомет с боекомплектом 50- 60 гранат на стрелковое отделение и два гранатомета с боекомплектом на батарею полевой артиллерии. В связи с тем, что гранатомет устанавливался на дульную часть карабина 98к, являвшегося стандартным оружием немецкой пехоты, гранатометчик рассматривался как обычный стрелок, использующий свой гранатомет в случае необходимости. Гранатомет Gewehrgranatgerät (Schiessbecher), кроме использования с карабином Mauser 98K, мог устанавливаться на штурмовые винтовки Gewehr 43 и StG 44, и на десантную винтовку FG 42. О масштабах применения ружейных гранатометов можно судить по расходу ружейных гранат. Если в течение 1942-1943 гг. средний ежемесячный расход ружейных осколочных гранат составлял 155146, а противотанковых гранат - 69739 штук, то в 1943-1944 годах в месяц расходовалось 598100 и 342800 штук соответственно. А согласно принятой 23 января 1945 года программе производства важнейших видов вооружения ежемесячно предусматривалось производить 4000000 ружейных гранат.
Сам гранатомет Gewehrgranatgerät (Schiessbecher) выпускался до мая 1944 года. Всего было выпущено 1450114 гранатометов.

Неизвестный предшественник АК. Вторая модель.

Подобно своему предшественнику, автомат второй модели работал на принципе отвода пороховых газов, имея изменённую форму газовой каморы и несколько иную конфигурацию затвора. Масса подвижных частей составляла 520 г. Рукоятка затвора располагалась справа, а переводчик огня – в спусковой скобе перед спусковым крючком. Предохранитель кнопочного типа был расположен над рукояткой управления огнем. Автомат сохранил откидывающуюся вниз рукоятку управления огнем со смонтированным в ней ударно-спусковым механизмом и получил съёмную штампованную крышку ствольной коробки, что несколько упростило сборку-разборку. Ствол автомата был снабжён дульным тормозом-компенсатором, кроме того, модель комплектовалась клинковым штыком и сошками.

Фото: Автомат системы А. И. Судаева – опытный образец 1944 года (Модель 2). Вид справа.

Части автомата системы А. И. Судаева (Модель 2)
Источник: Экспозиция Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи "Оружие победы. Коллекция стрелкового оружия системы Судаева в собрании музея"

Третья модель

Основными конструктивными особенностями судаевского автомата третьей модели стали: отказ от откидывающейся вниз рукоятки управления огнём; применение откидной крышки ствольной коробки (что упрощало сборку-разборку и делало её сходной со сборкой-разборкой автомата Калашникова). Ствол в дульной части имел шесть отверстий (по три с каждой стороны), выполнявших функцию дульного тормоза. Кроме этого, была существенно изменена конструкция затвора. Масса подвижных частей автомата составляла 670 г, а ударно-спусковой механизм был рассчитан лишь на ведение непрерывного огня. Функцию предохранителя выполняла пылезащитная откидная крышка, располагавшаяся справа на ствольной коробке и имевшая два выреза для фиксации затворной рамы в походном положении. У автомата третьей модели отсутствовали сошки и крепление для штыка.

Фото: Автомат системы А. И. Судаева – опытный образец 1944 года (Модель 3), вид справа
Источник: Экспозиция Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи «Оружие победы. Коллекция стрелкового оружия системы Судаева в собрании музея»

По результатам испытаний комиссия пришла к следующему выводу: «Автомат конструкции Судаева, как обеспечивающий вполне надёжную работу автоматики в нормальных и различных условиях эксплуатации, а также живучесть деталей в пределах ТТХ, подвергнуть широким войсковым испытаниям, изготовив для этого серию автоматов» (Центральный архив министерства обороны, фонд 81, опись 12040, дело 272, лист 133).

Фото: Автомат системы А. И. Судаева – опытный образец 1944 года (Модель 3). В – части автомата, Г – части затвора
Источник: Экспозиция Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи «Оружие победы. Коллекция стрелкового оружия системы Судаева в собрании музея»

Четвёртая модель

Партия автоматов Судаева, известных как «Автомат системы А. И. Судаева. Опытный образец 1944 года (Модель 4)», была произведена и прошла полигонные и войсковые испытания в 1945 году.

Фото: Автомат системы А. И. Судаева – опытный образец 1944 года (Модель 4). Вид справа

В настоящее время в коллекции Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи находятся три автомата, проходивших испытания: инвентарный номер 66/1 (заводской номер – ЮЕ 1); инвентарный номер 66/19 (заводской номер – ЮЕ 301) и инвентарный номер 66/100 (заводской номер – ЮЕ 559). Все автоматы имеют различную длину ствола и массу, что позволяет предположить выпуск не одной, а трёх опытных партий приблизительно по 200 единиц в каждой.

Автоматика четвёртой модели также основывалась на принципе отвода пороховых газов через отверстие в стенке ствола. Запирание ствола осуществлялось перекосом затвора в вертикальной плоскости. Масса подвижных частей составляла 660 г. Было усовершенствовано крепление откидной крышки ствольной коробки, а ударно-спусковой механизм допускал ведение непрерывного и одиночного огня (переводчик огня монтировался на цевье слева над спусковой скобой, что теоретически позволяло осуществлять его переключение без отрыва руки от рукоятки управления). Предохранитель кнопочного типа был смонтирован справа над рукояткой управления огнем. Ствол автомата не имел дульных тормозов-компенсаторов, при этом Модель 4 оснащалась устройствами для крепления штыка и сошек.

Фото: Автомат системы А. И. Судаева – опытный образец 1944 года (Модель 4). Снята крышка ствольной коробки

                                                         «Гибридный» автомат

Отдельно следует упомянуть ещё об одном автомате из коллекции музея, числящемся под инвентарным номером 66/101 (заводской номер – ЮЕ 328). В отличие от принципа работы остальных образцов, его автоматика основана на использовании отдачи свободного затвора (как у пистолетов-пулемётов).

Фото: Автомат системы А. И. Судаева (заводской номер – ЮЕ 328). Опытный образец 1944 года. Вид справа (сошки откинуты)
Источник: Экспозиция Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи «Оружие победы. Коллекция стрелкового оружия системы Судаева в собрании музея»

Фото: Автомат системы А. И. Судаева (заводской номер – ЮЕ 328). Опытный образец 1944 года. Вид слева (сошки сложены)
Источник: Экспозиция Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи «Оружие победы. Коллекция стрелкового оружия системы Судаева в собрании музея»

Д.Н. Болотин считает этот автомат первым образцом, проходившим испытания в апреле или мае 1944 года, что, впрочем, опровергается следующими фактами:
1. Автомат имеет заводской номер ЮЕ 328, что позволяет отнести его к опытной партии, изготовленной для войсковых испытаний;
2. Автомат имеет заглушенное газоотводное отверстие в верхней стенке ствола.
Предположительно, этот «гибрид» представляет собой переделку, предназначенную для разрешения отдельных вопросов, возникших в ходе полигонных или войсковых испытаний.

Фото: Автомат системы А. И. Судаева (заводской номер – ЮЕ 328). Опытный образец 1944 года. Части автомата
Источник: Экспозиция Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи «Оружие победы. Коллекция стрелкового оружия системы Судаева в собрании музея»

Разработка, оставшаяся незавершённой

По результатам испытаний Артиллерийским комитетом Главного артиллерийского управления РККА конструктору было дано задание уменьшить массу автомата. Следует отметить, что обладавшие длинным толстостенным стволом и скорее похожие на ручные пулемёты автоматы Судаева имели существенный резерв по снижению массы.

К сожалению, продолжительная болезнь лауреата Государственной премии СССР инженер-майора Алексея Ивановича Судаева, завершившаяся его преждевременной смертью 17 августа 1946 года, не позволила ему закончить работу над автоматом и принять участие в дальнейших испытаниях. С учётом высоких тактико-технических характеристик автомата, его надежной работы «в нормальных и различных условиях эксплуатации», а также присущей судаевскому оружию технологичности, вполне возможным могло бы стать принятие на вооружение в 1949 году «7,62-мм автомата Судаева (АС)».

Разработка, оставшаяся незавершённой

Источник         Ссылка

Танки Т-150, Кв-220, КВ-3.

Деревянная модель танка Т-150 в натуральную величину. Кировский завод, декабрь 1940 года.

Вопрос о разработке танков с более мощным, чем у КВ, бронированием и вооружением обсуждался уже летом 1940 года, когда еще толком не было налажено производство самих КВ. 17 июня 1940 года Совет народных комиссаров СССР и Центральный комитет ВКП(б) приняли постановление № 1288–495 сс в котором, в частности, говорилось: «К 1 ноября 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ с броней 90 мм: один с пушкой 76 мм Ф-32, другой с пушкой 85 мм. Один корпус будет подан с Ижорского завода в конце октября, изготовление танка намечено закончить к 5 ноября. Второй корпус будет изготовлен в ноябре.
К 1 декабря 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ с броней 100 мм: один с пушкой 76 мм Ф-32, другой с пушкой 85 мм. Один корпус будет подан в конце октября, второй в ноябре».
Однако работы затянулись — 5 ноября заводом был сдан один КВ с броней 90 мм и пушкой Ф-32 (в документах именуется «танк Т-150»), а 5 декабря — один КВ со 100 мм броней и 85 мм орудием (по документам значится как «Т-220», «КВ-220» или «объект 220»).
Т-150 был построен на агрегатах серийного КВ и отличался от него только увеличенной толщиной брони корпуса (вместо 75 мм — 90 мм). Так как утолщение броневых листов производилось наружу, то все внутренние габариты машины были сохранены. Кроме того, на Т-150 стояли измененные кронштейны ходовой части и командирская башенка с перископом и четырьмя смотровыми приборами. В связи с возросшей массой танка, достигшей 50 тонн, на нем установили форсированный до 700 л. с. двигатель В-2.

Танк Т-150 снятый с разных ракурсов перед полигонными испытаниями в январе 1941 года. Внешне он отличается от серийного КВ-1 очень слабо. Самый четкий отличительный признак - командирская башенка.

С 15 января по 14 февраля 1941 года машина проходила полигонные испытания (пройдено 199 км), выявившие ряд существенных недостатков в работе двигателя. Так, при движении по шоссе на 3-й и 4-й передачах при температуре наружного воздуха минус 9–12 градусов, масло в двигателе сильно перегревалось. По этой причине танк был снят с испытаний, а Кировский завод и завод № 75 в Харькове получили задание улучшить систему охлаждения и снизить перепад температуры масла, проходящего через двигатель.

85-мм пушка Ф-30 в башне танка Т-28 на испытаниях возкой. Коллаж из отчета ГАУ, 1939 г.

КВ-220 внешне сильно отличался от других КВ большей длиной корпуса, увеличенной на один опорный каток ходовой частью и новой башней с 85-мм орудием Ф-30. Орудие было специально спроектировано для вооружения этого танка в КБ завода № 92 под руководством Грабина и осенью 1940 года успешно прошло испытания в танке Т-28.

Танк КВ-220 перед началом полигонных испытаний. Январь 1941 года.

Из-за сильно возросшей массы танка, достигшей 62 тонн, на нем установили двигатель В-5 мощностью 700 л. с. 30 января 1941 года КВ-220 поступил на испытания, прекратившиеся уже на следующий день из-за поломки двигателя. К тому же выяснилось, что орудия Ф-30 неуравновешено и вести из него прицельную стрельбу невозможно.

Танк КВ-220 в Ленинграде, февраль 1941 года.

Современный чертеж внешнего облика танка КВ-220.

Но уже в марте 1941 года появляется еще одна машина - тяжелый танк прорыва КВ-3. Рождением своим КВ-3 (причем что самое интересное индекс КВ-3 уже присваивался танку Т-150, из-за чего возникает некая путаница) был обязан двум факторам: желанием военных заменить не очень надежный, перетяжеленный штурмовой танк КВ-2 и слухам о разработке в Германии тяжелых танков неуязвимых для советской противотанковой и танковой артиллерии.
В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 548-232сс от 15 марта 1941 года предписывалось создать тяжелый танк с бронированием лобовой части корпуса и башни 115-120-мм. Башня планировали выполнить штампованной с углами наклона не менее 30 градусов и приспособленную под установку 107-мм пушки. Более конкретные требования были сформулированы в постановлении № 827-345сс, в котором определялись новые параметры танка КВ-3 и ставилась задача на проектирование сверхтяжелых танков КВ-4 и КВ-5:
"О танке КВ-3.
1. Во изменение Постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) № 548-232сс от 15 марта 1941 года приказываю:
а) установить броню КВ-3: лоб 115–120 мм, башни 115 мм;
б) вооружить КВ-3 107-мм пушкой ЗИС-6 с начальной скоростью снаряда 800 м/с.
2. Башни КВ-3 изготавливать штампованными с углами наклона не менее 30 градусов под установку 107-мм пушки ЗИС-6, для чего директору Кировского завода т.Зальцману:
а) к 15 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом изготовить и подать Ижорскому заводу чертежи на измененную башню и корпус КВ-3;
б) к 25 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом предъявить на утверждение НКО СССР макет башни КВ-3.
3. Кировскому заводу установить план по изготовлению в 1941 году 500 штук танков КВ-3 со 107-мм пушками ЗИС-6.
4. Директору Кировского завода т.Зальцману принять к сведению и руководству что:
а) Ижорский завод обязан к 20 мая 1941 года подать на Кировском заводе первую штампованную башню и корпус танка КВ-3 с полной механической обработкой и бронировкой артсистемы. В дальнейшем Ижорский завод обязан обеспечить изготовление и обработку этих башен и корпусов по графику выпуска танков КВ-3, утвержденному Правительством;
б) Народный комиссариат вооружения (тов. Ванников), завод № 92 (тов. Елян) и главный конструктор завода № 92 (тов. Грабин) вместе с Кировским заводом обязаны разработать чертежи установки 107-мм пушки ЗИС-6 в башне КВ-3 и к 30 мая 1941 года предъявить в НКО СССР для утверждения;
в) завод № 92 обязан к 25 мая 1941 года подать на Кировский завод 107-мм пушку ЗИС-6 с установочными деталями, установить в башне КВ-3 и вместе с Кировским заводом отработать бронировку системы;
г) завод № 92 НКВ обязан обеспечить подачу Кировскому заводу 107-мм пушек ЗИС-6 на программу 1941 года в следующие сроки:
июль - 45
август - 80
сентябрь - 110
октябрь - 110
ноябрь - 110
и до 15 декабря - 65."

По танку КВ-3 первыми выполнили задание артиллеристы. Дело в том, что КБ завода № 92 под руководством В. Грабина еще осенью 1940 года разработало проект 107-мм танковой пушки Ф-42, созданной на базе 95-мм танкового орудия Ф-39 (последнее успешно прошло испытания в башне танка Т-28 летом 1940 года).

К началу 1941 года по решению Наркомата Обороны СССР 107-мм орудие было изготовлено, успешно прошло заводские испытания на полевом лафете, а в марте 1941 года и в башне танка КВ-2. После получения задания на проектирование 107-мм танковой пушки ЗИС-6 с увеличенной баллистикой, КБ Грабина, используя уже имевшийся задел по пушке Ф-42, уже в мае изготовили новое орудие и успешно испытали его в башне танка КВ-2. До середины июня 1941 года пушка ЗИС-6 проходила заводские испытания, после чего была отправлена на Артиллерийский научно-испытательный полигон под Ленинградом.

Деревянная модель танка КВ-3 в натуральную величину. Май 1941 года.

К концу мая 1941 года КВ-220 догруженный прошел 1330 километров. В докладе заводских испытателей отмечалось, что у танка «плохо переключаются передачи, гнутся оси опорных катков и балансиры, скручиваются торсионы подвески, мощности двигателя для 70-тонного танка не хватает». 20 мая КВ-220 встал на ремонт, в ходе которого машина получила дизельный двигатель с наддувом В-2СН мощностью 850 л. с. С 30 мая танк снова вышел на испытания, и к 22 июня 1941 года общий километраж машины составил 1985 км.
Что же касается непосредственно КВ-3, то к 22 июня 1941 года было изготовлено шасси с двигателем, но из-за проблем, возникших с изготовлением штампованной башни, работа затянулась.

Шасси танка КВ-3 с макетом башни и орудия ЗИС-6. 1941 год.

Современный чертеж внешнего облика танка КВ-3.

После начала войны все работы над танками Т-150, КВ-220 и КВ-3 были свернуты. ЛКЗ занимался наращиванием выпуска КВ-1, стало не до перспективных разработок. Из документов военной приемки ЛКЗ известно, что танки Т-150, КВ-220-1 (так именовался в документах военной приемки танк КВ-220) и КВ-220-2 (так именовался в документах военной приемки недостроенный танк КВ-3) никуда не эвакуировались и все время находились на Кировском заводе. В начале октября 1941 года, когда производство танков КВ в Ленинграде было практически полностью прекращено, опытные машины решили передать в войска. Все они прошли необходимый ремонт, причем на КВ-3 и КВ-220 установили башни от серийных КВ-1 (на КВ-3 башни не было вовсе, а на КВ-220 орудие окончательно было сломано еще в начале лета). Согласно документам военпредов, «танк Т-150, опытный, убыл 11 октября 1941 года в 123-ю танковую бригаду, танк КВ-220-1 заводской № М-220-1, опытный, убыл в 124-ю танковую бригаду 5 октября 1941 года, танк КВ-220-2 заводской № М-220-2, опытный, убыл в 124-ю танковую бригаду 16 октября 1941 года. Все танки вооружены 76-мм пушками Ф-32».

Причем КВ-220 (либо это КВ-3, их шасси было практически идентичным) с башней от КВ-1 случайно попал в кадр кинохроники. Вот он: висит на тросах

Сведения о дальнейшей судьбе этих машин крайне скудны. Так, Д. И. Осадчий, командир роты 124-й танковой бригады рассказал Максиму Коломийцу следующее (цитируется дословно): «Осенью 1941 года наша бригада получила на пополнение несколько танков КВ, один из которых назывался «За Родину». Он был изготовлен в единственном экземпляре на Кировском заводе. Он обладал теми же возможностями, что и танк КВ, но имел усиленную броневую защиту, вес более 100 т и более мощный двигатель с турбиной. При движении на высших передачах двигатель свистел и этот свист был очень похож на свист пикирующих «юнкерсов». Первое время после получения танка при его движении в бригаде даже подавали сигнал «Воздух!». Танк поступил в мою роту и сначала хотели назначить его командиром меня, но потом его командиром стал мой заместитель, опытный танкист лейтенант Яхонин. Танк считался практически неуязвимым для артиллерии противника и предназначался для штурма укрепленных позиций.
В декабре 1941 года (точной даты я не помню) наша бригада получила задачу прорвать оборону немцев на участке Усть-Тосно — железнодорожный мост, форсировать р. Тосна и во взаимодействии с частями 43-й стрелковой дивизией развить наступление на Мгу. В первом эшелоне атаковал 2-й танковый батальон под командованием майора Пайкина, танковый взвод 1-го батальона и танк «За Родину» моей роты. В данном бою танк получил задачу захватить железнодорожный мост через р. Тосна и удержать плацдарм для подхода основных сил. Бой развернулся на открытой местности. Промерзший верхний слой торфяника с трудом выдерживал танк. Когда он подошел вплотную к мосту, то был встречен огнем немецких тяжелых орудий и с ним пропала радиосвязь. Я находился в это время на КП батальона. Когда с танком «За Родину» прервалась связь, я попытался пробраться к месту боя вдоль железнодорожной насыпи. Когда мне удалось подползти к танку, я увидел, что с него сбита башня, а весь экипаж погиб».
Таким образом, или КВ-220 или КВ-3, точно неизвестно, был подбит. Других сведений о судьбе этих машин нет.

Тяжёлый танк КВ-220 (или КВ-3) с башней от КВ-1 с надписью "За Родину". 124-я танковая бригада, декабрь 1941 года. Современная реконструкция.

Источник Ссылка

Опытный средний танк Т-44-122

В середине Великой Отечественной войны бронетанковые соединения Красной Армии столкнулись с серьезной проблемой в лице новейших тяжелых танков противника. Имея преимущество в огневой мощи, немецкие «Тигры» могли обстреливать советские Т-34 с больших дистанций и уничтожать их, не входя в зону эффективного ответного огня. Подобные проблемы обычно решались привлечением собственных тяжелых танков, но такой ответ противнику считался не в полной мере удачным. С определенного времени велись работы по повышению огневой мощи существующих и перспективных средних танков. Одной из самых интересных попыток решения такой задачи стал проект Т-44-122.
Перспективный средний танк Т-44 создавался с осени 1943 года с учетом новых вызовов, стоящих перед бронетехникой Красной Армии. В обозримом будущем новый танк должен был заменить существующий Т-34, и поэтому должен был отличаться от него повышенными характеристиками, в том числе параметрами защиты и огневой мощи. Через несколько месяцев после старта работ нижнетагильские инженеры под руководством А.А. Морозова завершили разработку танка, а в июле 1944 года он был принят на вооружение. Тем не менее, по ряду причин, новый Т-44 так и не принял участие в боях. На всех фронтах продолжали работать только бронемашины существующих типов.

                             Опытный средний танк Т-44-122.

Во время подготовки к серийному производству новейшей техники появилось предложение о создании ее новой модификации, отличающейся улучшенными боевыми качествами. Штатным оружием среднего танка Т-44 была 85-мм нарезная пушка ЗИС-С-53. В порядке проведения эксперимента, в дальнейшем способного привести к появлению полноценной серийной модификации, было предложено построить и испытать бронемашины с орудиями увеличенного калибра. Начать подобные опыты решили с применения танковой пушки с калибром 122 мм. Применение такой пушки должно было дать значительный прирост огневой мощи, достаточный для эффективной борьбы с немецкими средними и тяжелыми танками во всем диапазоне дальностей стрельбы. Параллельно решили строить Т-44 с новым 85-мм орудием.
К концу осени 1943 года конструкторы подготовили необходимую документацию и передали ее на производство. Вскоре началось строительство двух опытных танков, отличающихся от базового типом «главного калибра». Первому танку, получившему 85-мм пушку Д-5Т, присвоили обозначение Т-44-1 №1. Второй опытный образец с 122-мм орудием назвали Т-44-1 №2. В дальнейшем за этой машиной закрепили еще одно обозначение, отражавшее калибр новой пушки, – Т-44-122. Именно под вторым названием танк получил известность в определенных кругах.
Основной идеей проекта Т-44-122 была модернизация имеющегося среднего танка путем установки нового орудия большей мощности. Применение 122-мм пушки требовало самым серьезным образом переделать боевое отделение, а также изменить состав некоторых других агрегатов. В то же время, такая модернизация позволяла получить значительный прирост огневой мощи с соответствующими последствиями для общей боевой эффективности. Предполагалось сохранить максимально возможное число имеющихся узлов и агрегатов, что давало высокую степень унификации и упрощало гипотетическое серийное производство. В таком контексте особый интерес представляет примененный подход к модернизации боевого отделения. Размеры существующей башни позволили использовать более крупное и мощное орудие без переделки купола.

                                           Танк Т-44.

В целом, новый средний танк с орудием повышенной мощности должен был являться дальнейшим развитием уже существующей боевой машины. Основные особенности конструкции переходили к новой машине без заметных изменений. При этом отдельные детали исходного Т-44 требовалось доработать в связи с монтажом новых агрегатов. В результате такого подхода базовый танк и новый Т-44-122 должны были иметь большое сходство, а основным отличием была иная пушка с характерным внешним видом.
В проекте Т-44-122 сохранялся существующий броневой корпус, собираемый из листов разной толщины при помощи сварки. Лобовые листы корпуса имели толщину 90 мм и располагались под разными углами к вертикали. Характерной чертой двух прототипов конца 1944 года было наличие броневой рубки водителя, выступающей над лобовым листом. В качестве бортов использовались 75-мм листы, корма защищалась деталями толщиной до 45 мм. Башня получала литой лоб толщиной до 120 мм и 90-мм борта катаные борта, соединенные с литой кормовой нишей. Минимальную толщину имела крыша башни – 15 мм. Использовалась классическая компоновка корпуса: переднее отделение управления, размещенное рядом с укладкой боекомплекта, центральное боевое отделение и кормовой моторно-трансмиссионный отсек.
Два танка, построенные в 1944 году, получили обновленную силовую установку. Вместо штатных двигателей В-44 мощностью 500 л.с. на них установили моторы В-2ИС, развивавшие 520 л.с. Использование нового двигателя позволяло компенсировать ожидаемый рост массы, связанный с применением нового вооружения. Как и в базовой модификации, двигатель располагался поперек корпуса, что позволяло сократить длину моторного отделения. Рядом с двигателем помещались пятиступенчатая коробка передач, редуктор-гитара и другие агрегаты трансмиссии, заимствованные у исходного Т-44.
Ходовую часть решили не модернизировать. На каждом борту осталось по пять сдвоенных обрезиненных опорных катков большого диаметра. Катки оснащались индивидуальной торсионной подвеской. В передней части корпуса помещались направляющие колеса, в кормовой – ведущие. Ведущие колеса имели гребневое зацепление и, в целом, основывались на конструкции соответствующих деталей танка Т-34, хотя и отличались увеличенными размерами. Относясь к первым сериям танков Т-44, опытные образцы 1944 года могли получать гусеницу, заимствованную у Т-34.
Важнейшей особенностью проекта Т-44 было использование башни с увеличенным диаметром погона. Погон диаметром 1800 мм с шариковой беговой дорожкой в будущем позволял проводить различные модернизации боевого отделения, в том числе и подразумевающие использование более мощных и, соответственно, более крупных орудий. Эта возможность существующего танка должна была в полной мере использоваться в проекте Т-44-122.
Для монтажа на модернизируемую башню была разработана новая орудийная установка, рассчитанная под увеличенные нагрузки. В целом, она повторяла конструкцию существующего изделия, но отличалось от него иным диаметром амбразуры для ствола и определенным упрочнением основных деталей. Новая установка обеспечивала вертикальную наводку пушки в пределах достаточно широкого угла, в основном соответствующего характеристикам исходного танка. Сохранялась круговая горизонтальная наводка за счет поворота всей башни.

Т-44-122 на испытаниях. На надгусеничной полке стоит унитарный 122-мм выстрел.

Специально для опытного среднего танка была создана новая модификация 122-мм орудия. Ранее для использования на тяжелых танках серии «ИС» была создана пушка Д-25Т. В ходе работ по новой машине среднего класса появилось предложение о создании специализированной версии существующей пушки. В имеющуюся конструкцию внесли определенные коррективы, что привело к появлению модификации с обозначением Д-25-44Т. По имеющимся данным, адаптация орудия к использованию на средних танках не привела к серьезному падению характеристик.
В базовой конфигурации пушка Д-25Т имела ствол длиной 43 калибра, оснащенный развитым двухкамерным дульным тормозом и клиновым полуавтоматическим затвором. Качающаяся часть орудия весила 2,59 т, тогда как масса откатных частей составляла 1,85 т. Использовалось раздельное заряжание силами отдельного члена экипажа. Используя бронебойный снаряд БР-471, орудие могло обеспечить начальную скорость 780 м/с. При угле встречи 90° на дистанции 1000 м пушка таким снарядом пробивала 142 мм гомогенной брони, на дистанции 2000 м – 122 мм. Это было достаточно для поражения всех существующих немецких танков. Первым носителем пушки Д-25Т стал тяжелый танк ИС-2. Впоследствии орудие неоднократно модернизировалось и устанавливалось на другую технику тяжелого класса различных типов, вплоть до танка Т-10.
В связи с иными характеристиками нового носителя – в первую очередь, из-за его меньшей массы и иной прочности корпуса – был разработан новый вариант пушки. Специализированное орудие Д-25-44Т отличалось облегченной конструкцией и уменьшенными габаритами казенной части. Сокращение габаритов и массы привело к уменьшению огневой мощи на 4% в сравнении с базовой модификацией. С целью повышения скорострельности было решено отказаться от раздельно-гильзового заряжания и адаптировать орудие для использования унитарных выстрелов. Предполагалось, что это позволит упростить работу с боеприпасами и повысить темп стрельбы.
В боевом отделении среднего танка должны были располагаться как стандартные, так и новые прицельные устройства и другие системы. Сохранялись существующие механизмы наведения. Заметным переработкам подверглись укладки и стеллажи для боекомплекта. Отказ от 85-мм пушки в пользу орудия калибра 122 мм потребовал серьезно изменить имеющиеся укладки. При этом их емкость значительно сократилась. На месте 58 старых снарядов удалось разместить только 24 новых.

                                             Танк на полигоне.

Доработки вспомогательного вооружения, по понятным причинам, не планировались. Вместе с орудием на качающейся установке располагался пулемет ДТМ винтовочного калибра. Еще один ДТМ находился в неподвижной установке лобового листа и вел огонь через специальную амбразуру. Управлять спаренным пулеметом должен был наводчик, курсовым – водитель. Зенитное вооружение исходным проектом не предусматривалось и, как следствие, на Т-44-122 отсутствовало.

В проекте Т-44-122 сохранился имеющийся состав экипажа из четырех танкистов. В передней части корпуса у левого борта находился механик-водитель. Над его рабочим местом имелась небольшая рубка с люком в крыше. В ее лобовом листе находился смотровой прибор для вождения в боевой обстановке. В боевом отделении располагались трое других танкистов. Вся правая половина отделения отдавалась заряжающему. Слева от орудия друг за другом находились наводчик и командир. Для доступа в башню использовались два люка в крыше.
Замена орудия имела заметные последствия в контексте габаритов и массы техники. Габариты танка Т-44-122 по корпусу и башне соответствовали размерам машины базовой модификации. Длина по корпусу незначительно превышала 6 м, ширина – 3,18 м, высота – 2,41 м. Общая длина танка с пушкой вперед увеличилась и теперь превышала 8 м вместо исходных 7,6 м. Боевая масса с исходных 31-32 т поднялась на уровень 33-35 т. При этом новый двигатель позволял сохранить требуемую удельную мощность и тем самым оставить подвижность модернизированного образца на приемлемом уровне.
Оба проекта модернизации танка Т-44 с использованием новых пушек были завершены уже осенью 1943 года. К началу зимы стартовало строительство двух опытных машин. В ближайшем будущем первый образец Т-44-122 должен был выйти на испытания. В самом начале 1944 года танк с новой пушкой вышел на полигон. Испытания начались с обкатки техники на трассе, после чего специалисты приступили к проверке нового оружия. Первые стрельбы стартовали в феврале и продолжались несколько недель, до марта. Причиной остановки испытательных стрельб стала поломка орудия. Пушку Д-25-44Т пришлось возвращать на завод-изготовитель для проведения ремонта.

Советский танк Т-44-122 и трофейный немецкий PzKpfw V Panther.

В апреле того же года пушка вернулась с ремонта и была вновь установлена на опытный танк, что позволило возобновить проверки. В ходе второго этапа испытаний были установлены все реальные характеристики бронемашины, а также определены преимущества и выявлены недостатки. Последующий анализ результатов испытаний позволил определить реальные перспективы нового танка с усиленным вооружением.
От базового Т-44 опытный танк отличался значительным приростом огневой мощи и реальной возможностью уничтожения любых немецких бронемашин на значительных дистанциях. При этом Т-44-122 сохранял все положительные качества предшественника в виде достаточно мощной защиты и хорошей подвижности. Таким образом, на первый взгляд, модернизация завершилась успехом. Тем не менее, проект имел определенные недостатки, которые не могли не проявить себя в ходе испытаний.
Во время проверки танка на полигоне критике подверглась новая 122-мм пушка, отдельные особенности которой, как минимум, затрудняли эксплуатацию перспективной техники. Несмотря на создание новой модификации Д-25-44Т, орудие калибра 122 мм оставалось слишком крупным для боевого отделения среднего танка, что негативно сказывалось на удобстве работы экипажа. Помимо неприемлемо больших габаритов казенника пушки эргономику ухудшали некоторые другие особенности такого вооружения.

Опытные танки на испытаниях (слева направо): Т-44-122, Т-44 с 85-мм пушкой ДТ-5Т и Т-34-76.

При формировании технического облика бронемашины было предложено использовать унитарное заряжание вместо раздельного, что, как казалось, позволит в определенной мере ускорить подготовку к выстрелу. Тем не менее, тяжелый и крупный унитарный выстрел плохо подходил к тесному боевому отделению, из-за чего на испытаниях так и не удалось получить скорострельность более 3 выстрелов в минуту. Еще одним негативным последствием применения унитарного снаряда стало сокращение боекомплекта. 24 снаряда не позволяли танку решать большинство боевых задач: ему слишком часто приходилось бы возвращаться в тыл для пополнения боекомплекта.
По результатам проведенных испытаний было принято решение об отказе от дальнейшего развития перспективного среднего танка Т-44-122. При всех своих преимуществах в виде подвижности и огневой мощи, такая машина не отличалась высокими боевыми качествами, ограничивавшимися сомнительной эргономикой боевого отделения и малыми объемами укладок. Как следствие, такой образец бронетехники не представлял интереса для армии. Дальнейшие работы по проекту сочли нецелесообразными. Что в будущем стало с единственным прототипом – неизвестно. Учитывая бурное развитие танков в то время, можно предположить, что он вряд ли долго стоял без дела и вскоре отправился на доработку в интересах новых проектов.
Монтаж 122-мм нарезной танковой пушки на среднем танке существующей модели не оправдал себя. Тем не менее, подобное оружие уже успело хорошо зарекомендовать себя в сфере тяжелых танков, где и использовалось в дальнейшем. Развитие средних танков решили продолжать без использования настолько крупных калибров. Следующий проект установки альтернативного оружия на средний танк Т-44 подразумевал применение пушки калибра 100 мм.

Автор: Рябов Кирилл

Источник Ссылка

Стеклянная мина.

Мина противопехотная фугасная нажимного действия. Предназначена для выведения из строя личного состава противника. Поражение человеку наносится за счет тяжелого ранения нижней части ноги при взрыве заряда в момент проламывания стеклянной крышки мины при наступании на нее.
Эта мина была очень проста по конструкции и изготавливалась из не дефицитного в Германии стекла на предприятиях стекольной промышленности в Нижней Саксонии, мало занятой в военном производстве.
Glas.Mi.43 нашла себе очень широкое, хотя и несколько анекдотичное применение в Германии в послевоенные годы. Нижне-Саксонская стекольная фирма после окончания войны, чтобы избежать реквизиции и ликвидации, как военного завода, стала расписывать цветами и узорами, оставшиеся на складах корпуса мин и продавать их в качестве салатниц, суповых мисок (здесь в ход пошли и крышки, в которых сбоку стали проделывать углубления для ложки, а сверху ручку). В условиях послевоенной разрухи и всеобщего дефицита буквально всего эта посуда быстро нашла себе сбыт, и в 46-47 годах пришлось даже возобновить производство этих корпусов в несколько измененном виде (с ручками по бокам).

50-мм миномет- 5cm leichter Granatenwerfer 36.

Расчет немецкого 50-мм миномета- 5cm leichter Granatenwerfer 36.

Миномёт был создан в 1936 году фирмой «Рейнметалл» по так называемой «глухой схеме», то есть все механизмы и элементы миномёта размещены на опорной плите. Стоимость одного миномёта составляла 400 рейхсмарок.
Миномёты входили в состав вооружения пехотной роты вермахта из расчёта один миномёт на пехотный взвод. По штатам дивизия вермахта должны были иметь по 84 единицы 50-мм миномётов.
После создания в 1938 году первого крупного немецкого парашютно-десантного подразделения (часть особого назначения люфтваффе под командованием генерала К. Штудента) миномёт начал поступать на вооружение немецких десантных подразделений Fallschirmjager. Небольшая масса и размеры миномёта, а также небольшой вес боеприпасов в зарядных ящиках делали оружие удобным для сбрасывания вместе с парашютистами (без необходимости использовать отдельный грузовой парашют) и ведения маневренного боя.  К 1939 году в войсках на вооружении было 5914 миномёта.
После анализа опыта боевых действий в сентябре 1939 года в Польше и в 1940 году во Франции к началу войны с СССР летом 1941 года количество 50-мм миномётов в немецких пехотных дивизиях было увеличено.  Производство было прекращено в 1943 году.
В июле - октябре 1944 года трофейные немецкие 50-мм миномёты неоднократно устанавливали на советские лёгкие танки и САУ, участвовавшие в городских боях и использовали для обстрела противника, занимавшего позиции на крышах и верхних этажах зданий. Осенью 1944 года специалисты БТУ ГБТУ РККА, проводившие анализ боевого опыта рекомендовали продолжить использование трофейных 50-мм миномётов в подразделениях бронетанковых войск РККА, участвующих в боях за города.

                                   Миномет в разобранном виде.

В состав минометного расчёта входили три человека- командир, наводчик и заряжающий. В положении для похода, миномет переносили разобранным, в двух вьюках. Первый вьюк - ствол, с механизмом вертикального наведения, второй- опорная плита.
На короткие расстояния, как и на поле боя, 50-мм миномет переносили собранным, удерживая его за ручку. Обыкновенно, кроме самого миномета, расчет переносил также пять лотков с минами, по десять штук в лотке, а также коробку с принадлежностями.
В боекомплект миномета 5 cm l GrW 36 входила единственная 910-г чугунная мина. Мина состоит из трех частей:

корпус, заключавшего в себя заряд тротила весом 115 г;
стабилизатор с хвостовым патроном внутри;
Перед стрельбой взрыватель никаких установок не требует.

Советский самоходный реактивный миномет БМ-8-24.

Уже летом 1941 года Красная Армия начала использовать реактивные минометы нескольких моделей. Такая боевая техника серьезно повысила огневую мощь артиллерии, облегчив выполнение боевых задач по уничтожению техники и живой силы противника в местах скопления и на позициях. Боевые машины БМ-13 и БМ-8-36 активно применялись для уничтожения различных целей. Батарея подобной техники могла одним ударом нанести серьезный урон подразделению противника или, при удачном стечении обстоятельств, почти полностью уничтожить его. Тем не менее, реактивные минометы первых моделей нуждались в доработке и совершенствовании.
В августе 41-го на вооружение был принят реактивный миномет БМ-8-36, построенный на базе грузовика ГАЗ-ААА и использовавший ракеты типа М-8 (незначительно доработанная модификация авиационной ракеты РС-82). Уступая системе БМ-13 «Катюша» в огневой мощи и дальности стрельбы, БМ-8-36 были пригодны для выполнения возлагаемых задач. Одновременно с этим военные высказывали претензии к использованным колесным шасси. Далеко не всегда артиллеристы могли проехать по шоссейной или грунтовой дороге, а на бездорожье базовый грузовик мог застрять и превратиться в легкую мишень.
Существующие реактивные минометы нуждались в новых шасси, имеющих достаточные характеристики подвижности и проходимости. Вариант разработки нового специализированного шасси отбросили сразу. Разработка подобной машины в условиях военного времени была невозможной. Кроме того, на проектирование, испытания и налаживание массового производства понадобилось бы некоторое время. Поэтому было решено использовать существующее гусеничное шасси одного из серийных танков.
Уже в августе 1941 года конструкторы завода «Компрессор» (г. Москва) и специалисты НИИ-3 начали разработку нового реактивного миномета на базе шасси с высокой проходимостью. Для упрощения работ к проекту был привлечен московский завод №37, в то время занимавшийся строительством бронетехники. Таким образом, завод №37 должен был представить готовое шасси существующей модели, а обязанностью специалистов завода «Компрессор» и НИИ-3 стало создание соответствующей пусковой установки и общая сборка боевой машины.
В разработки новой модификации реактивного миномета участвовали три предприятия. Головным разработчиком являлся завод «Компрессор». Руководителем проекта был назначен В.А. Тимофеев, за шасси отвечал Д.И. Сазонов. После определения основных черт облика перспективной боевой машины появилось ее обозначение – БМ-8-24. Как и в случае с БМ-8-36, к этому времени поставленной на вооружение, название раскрывало некоторые технические особенности машины. Она должна была использовать реактивные снаряды М-8 и нести 24 направляющие для их запуска.
Для достижения нужной проходимости требовалось использовать гусеничное шасси, заимствованное у легкого или среднего танка. Летом 1941 года в тыловых округах Советского Союза сохранялось несколько тысяч танков различных устаревших типов, однако их применение было нецелесообразным. Имевшиеся в войсках БТ, Т-26 и т.д. не могли похвастать остатком ресурса, из-за чего их использование в качестве базы для реактивного миномета было бессмысленным. Тем не менее, промышленность могла предложить и иные потенциальные шасси для системы БМ-8-24.
После проведения некоторых изысканий разработчики новой боевой машины пришли к выводу, что наиболее выгодной базовой машиной может стать легкий танк Т-40. Именно выбор этого танка стал причиной для привлечения к проекту завода №37. Летом 41-го это предприятие продолжало серийный выпуск танков Т-40, и поэтому должно было стать важнейшим участником нового проекта.
Легкие танки Т-40 имели специфические характеристики огневой мощи и защиты, что позволяло использовать их только для выполнения вспомогательных задач. В дуэли с противотанковой артиллерией или средними танками противника такая техника находилась в заведомо проигрышном положении. Одновременно с этим характеристики Т-40 были достаточными для использования в качестве базы для реактивного миномета. Сравнительно низкий уровень защиты при этом не имел фатальных последствий, поскольку реактивные артиллерийские установки должны были действовать на некотором удалении от переднего края.
Легкий танк Т-40 имел боевую массу на уровне 5,5 т. Его длина не превышала 4,1 м, ширина – 2,33 м и высота (с башней) – 1,9 м. Корпус машины собирался из катаных броневых листов толщиной от 5 до 20 мм. Наиболее толстые листы (20 мм) ставились на лоб корпуса, борта башни и маску орудия. Толщина бортов и кормы корпуса не превышала 15 мм. Т-40 управлялся экипажем из двух человек. Механик-водитель располагался в передней части корпуса, командир – в боевом отделении, во вращающейся башне.
Т-40 был построен по стандартной для отечественных легких танков того времени компоновке. В передней части корпуса расположили трансмиссию, за ней находилось отделение управления и отсек двигателя (у правого борта). Позади двигателя и водителя располагалось боевое отделение, а в корме поместили водоходный движитель и связанное с ним оборудование.
Танки Т-40 оснащались 85-сильным карбюраторным двигателем ГАЗ-11. В корме корпуса предусматривались топливные баки на 206 л бензина. Подобная силовая установка позволяла разогнать танк на шоссе до скорости 44 км/ч. Запас хода достигал 300 км. Особый интерес представляет ходовая часть машины. Легкий Т-40 и тяжелый КВ-1 стали первыми советскими танками с индивидуальной торсионной подвеской опорных катков. В составе ходовой части имелось по четыре опорных катка на борт.
Танк Т-40 нес коническую башенку, сдвинутую к левому борту. В башне имелась общая установка с пулеметами ДШК и ДТ. Все оружие машины управлялось командиром, рабочее место которого помещалось в башне.
При переделке шасси для реактивного миномета легкий танк Т-40 претерпел ряд серьезных изменений. Самое заметное – демонтаж башни с «родным» боевым отделением. Вместо них в средней части корпуса оборудовали рабочее место командира боевой машины, оснащенное необходимой аппаратурой. На месте башни появилась небольшая неподвижная рубка с окном в лобовом листе и люком в крыше.
Справа от рубки на крыше корпуса поместили пусковую установку для неуправляемых реактивных снарядов М-8. Интересна конструкция этого агрегата. Реактивный миномет БМ-8-24 изначально рассматривался как альтернатива существующему БМ-8-36, построенная на ином шасси. Тем не менее, в ходе разработки нового проекта пусковая установка была полностью переделана с учетом опыта строительства и применения машин БМ-13. Вследствие этого машина БМ-8-24 почти не имела общих черт со своей предшественницей.
На крыше танкового шасси жестко (без возможности поворота в горизонтальной плоскости) устанавливалась пусковая установка М-8-24, выполненная в виде рамы с направляющими. Своей конструкцией этот агрегат напоминал пусковую установку машины БМ-13 с некоторыми особенностями, в первую очередь связанными с размерами и базовым шасси. В нижней части пусковой установки предусматривалась сварная ферма, на которой монтировались все прочие агрегаты. К этой ферме крепились несколько поперечных балок, на которых, в свою очередь, устанавливались рельсовые направляющие длиной 2 м, подобные использованным на «Катюше». Всего машина БМ-8-24, как ясно из нее названия, несла 12 парных направляющих для 24 снарядов.
Пусковая установка оснащалась системой наведения, однако могла качаться только в вертикальной плоскости. За счет установки угла возвышения в пределах от -3° до +48° можно было изменять дальность стрельбы. Возможность поворота пусковой установки в горизонтальной плоскости не предусматривалось. Для горизонтального наведения предлагалось поворачивать всю машину. Таким образом, одно из преимуществ танкового шасси перед колесной техникой было использовано для упрощения конструкции пусковой установки.

После демонтажа башни и установки фермы с направляющими боевая масса готового реактивного миномета достигала 5,8 т. Несмотря на небольшое увеличение веса относительно базового танка, ходовые характеристики машины оставались примерно на прежнем уровне. Являясь развитием боевой машины БМ-8-36, реактивный миномет БМ-8-24 использовал аналогичные боеприпасы. Перед стрельбой на направляющие пусковой установки устанавливались реактивные снаряды М-8, представлявшие собой доработанный вариант авиационных ракет РС-82. Боеприпас этого типа имел цилиндрический корпус длиной не менее 600 мм и диаметром 82 мм. Головная часть снаряда имела либо коническую, либо оживальную форму. В хвостовой части корпуса предусматривались четыре стабилизатора, установленные под углом к продольной оси.
Ракета весом около 7,9 кг оснащалась твердотопливным двигателем. Внутри корпуса двигателя размещались несколько пороховых шашек весом 1,2 кг. Сгорая, заряд двигателя разгонял ракету до скорости порядка 310-315 м/с. В головной части снаряда помещалась осколочно-фугасная боевая часть весом 2,8 кг с 600-граммовым зарядом взрывчатого вещества. Такая боевая часть обеспечивала сплошное поражение осколками в радиусе 3-4 м от точки подрыва. Убойная сила осколков сохранялась на дистанциях до 12-15 м. За счет изменения угла возвышения направляющих можно было вести огонь на дальность до 5,5 км.
Все необходимые работы были выполнены в течение нескольких недель. Благодаря этому уже к концу августа 1941 года завод «Компрессор» выпустил первые реактивные минометы типа БМ-8-24. Вскоре к строительству такой техники был привлечен московский завод «Красная Пресня». Шасси для реактивных минометов поставлялись заводом №37. По имеющимся данным, завод №37 передал другим предприятиям всего 44 танковых шасси, на которых впоследствии были установлены пусковые установки М-8-24.
Завод №37 серийно производил танки Т-40 с 1940 года. При этом ежемесячный выпуск такой техники не превышал нескольких десятков единиц. К примеру, за первое полугодие 1941 года из ворот завода вышло 179 танков – в среднем около 30 машин в месяц. После начала войны завод начал повышать темпы выпуска техники. Так, уже в июле 41-го с конвейера сошло 52 танка Т-40 и Т-40С, а в августе заказчику передали 90 машин Т-40С. Тем не менее, уже в сентябре выпуск Т-40С был серьезно сокращен в пользу танков Т-30 с более мощным бронированием. По этой причине в сентябре завод №37 выпустил только 10 танков Т-40.
Сокращение объемов строительства танков Т-40 серьезно ударило по выпуску реактивных минометов БМ-8-24. Последние боевые машины этого типа на базе Т-40 были построены в октябре 41-го. Разработчики проекта учли проблемы с поставками шасси и приняли меры. Незадолго до прекращения выпуска легких танков нужной модели появился обновленный проект реактивного миномета. В нем предлагалось использовать шасси танка Т-60.
Легкий танк Т-60 был в определенной мере похож на Т-40, однако имел ряд серьезных отличий. Развивая направление легких танков, советские инженеры повысили уровень защиты и огневую мощь новой машины за счет использования более толстой брони и 20-мм автоматической пушки ТНШ-20. В результате удалось заметно повысить характеристики танка в сравнении с предыдущим Т-40 без серьезного увеличения веса машины. Так, боевая масса Т-60, в зависимости от модификации, не превышала 6 т.
Разработчиков реактивного миномета БМ-8-24 из всех особенностей танка Т-60 больше всего интересовала конструкция корпуса и его крыша. В этом отношении новый Т-60 почти не отличался от устаревшего Т-40. Благодаря этому удалось быстро и просто создать модификацию самоходной артиллерийской установки на базе нового шасси. По общей архитектуре новый вариант БМ-8-24 не отличался от предыдущего. Вместо башни над рабочим местом командира машины устанавливалась небольшая рубка с наблюдательными приборами, а справа от нее крепилась пусковая установка М-8-24 с 12 двойными направляющими. Боевая масса БМ-8-24 на базе Т-60 достигла 6,2 т.

До конца 1941 года московский завод №37 успел выпустить всего 20 танков Т-60. Некоторое количество этих машин было использовано в качестве базы для реактивных минометов. Таким образом, с августа по декабрь 41-го московские предприятия выпустили не более 50-60 боевых машин типа БМ-8-24.
С самого начала производства серийные реактивные минометы БМ-8-24 поставлялись в артиллерийские части Красной Армии, где применялись совместно с другими аналогичными системами – БМ-13 и БМ-8-36. Примечательно, что боевые машины трех типов заметно отличались друг от друга по своим характеристикам. Так, БМ-13 били дальше и мощнее, а БМ-8-36 могли запускать до 36 снарядов одновременно против 24 ракет в залпе у БМ-8-24. Тем не менее, колесные машины уступали гусеничным в подвижности и проходимости, что нередко имело большое значение.
По имеющимся данным, первые серийные БМ-8-24 вступили в бой во время сражений под Москвой. Все имевшиеся в войсках реактивные минометы активно использовались для нанесения ударов по позициям противника. В дальнейшем гусеничные БМ-8-24 применялись на других фронтах, в том числе под Сталинградом и во время других крупных операций. Активная эксплуатация нескольких десятков машин этого типа на базе разных шасси продолжалась до второй половины 1942 года.
Количество такой техники постоянно сокращалось в связи с регулярными потерями и выработкой ресурса. Последние гусеничные реактивные минометы БМ-8-24 были списаны к весне 1943 года. Тем не менее, на этом эксплуатация пусковых установок не прекратилась. Некоторое количество пусковых установок М-8-24 с набором дополнительного оборудования было демонтировано с танковых шасси и установлено на имевшиеся в наличии грузовые автомобили. В таком виде это вооружение использовалось в течение еще нескольких месяцев.
Нельзя не вспомнить об использовании пусковых установок М-8-24 в качестве вооружения железнодорожной техники. В феврале 1942 года рабочие депо Горький-Пассажирский завершили строительство бронепоезда «Козьма Минин». В его составе имелись две открытые бронеплощадки, на каждой из которых располагались зенитные орудия калибра 25 и 37 мм, а также пусковая установка М-8-24. Таким образом, экипаж бронепоезда «Козьма Минин» располагал набором ударного вооружения в виде 76-мм пушек и 82-мм реактивных снарядов.
В общей сложности было построено не более 50-60 боевых машин БМ-8-24 на базе танков Т-40 и Т-60. Несколько пусковых установок М-8-24 также использовались в составе комплекса вооружений бронепоезда «Козьма Минин». Такое вооружение по своим характеристикам заметно уступало реактивному миномету БМ-13, однако все же смогло сыграть свою роль на фронте. Несмотря на малое количество, машины БМ-8-24 активно применялись на различных участках фронта и стали хорошим дополнением к другим артиллерийским системам с более высокими характеристиками. Со временем возможности промышленности позволили увеличить выпуск более совершенных БМ-13 и благодаря этому отказаться от реактивных минометов, стреляющих доработанными авиационными ракетами.

Источник Ссылка

Крупнокалиберный пулемёт Гочкисса.

Уже второй год Первой мировой войны показал, что артиллерия - это настоящий бог войны, ставший ещё более могущественным с массовым освоением современных средств разведки. Внешне безобидные воздушные шары часто использовались для подъёма наблюдателей, прекрасно обозревавших окрестность и снабжавших артиллерийстов информацией о целях. Также аэростаты применялись и для постановки завес из сетей против вражеских самолётов. Кроме того, в январе 1915 года с небес посыпались первые бомбы на британские города - Германия предприняла первый рейд цепеллинов-бомбардировщиков. Новые угрозы с воздуха нельзя было недооценивать.
Для борьбы со всеми вышеперечисленными целями оптимальным оружием были выбраны зажигательные пули, инициируемые ещё в момент выстрела. Судя по всему, у британцев и французов первое время были трудности при создании таких пуль в стандартных винтовочных калибрах, поэтому решили попробовать начать с чего-то попроще.
Французы и британцы относительно быстро пришли к выводу, что оптимальным оружием против аэростатов были бы зажигательные пули. Поэтому в 1915 году французы взяли гильзу от своего старого 11×59 мм патрона ещё под дымный порох от винтовки Гра, и сделали на его основе новый патрон. В нём порох был заменён на бездымный, а пуля содержала фосфор, таким образом являясь зажигательно-трассирующей. Предположительно, предпочтение патрону Гра было отдано ещё и по той причине, что банально пуля большого калибра могла нести больше горючего вещества, к тому же с ним было проще работать.

Довольно интересны результаты испытаний этого патрона в США.

Для стрельбы таким патроном французы переделывали имевшиеся у них пулемёты Гочкисса. В справочнике Чинна приводится фото такого пулемёта на тумбовой установке.

Следует отметить, что в том справочнике крупнокалиберный пулемёт Гочкисса упоминается как Hotchkiss "12-mm Machine Gun" и "Hotchkiss Balloon Gun, Cal. .472". Это не ошибка, просто Чинн использовал американскую систему калибров, где .472 как раз может иметь диаметр пули от 11 до 12 мм.
Также известно, что в 1916 году был создал авиационный вариант с ленточной подачей. Он был установлен на одном из самолётов Farman MF.11, применявшемся на фронте и получившем прозвище "Механическая сова". Полагаю, что им был представленный на фото ниже экземпляр, хорошо иллюстрирующий увеличенные размеры конструкции. Перфорация деталей была сделана для снижения массы оружия, что прямо говорит о авиационном предназначении изделия.

Крупнокалиберный пулемёт Гочкисса мог питаться как металлическими кассетами на 20 патронов или гибкой металлической лентой, состоящей из соединённых вместе мелких сегментов по 3 патрона. Для обычных пулемётов существовали ещё и мягкие ленты, но я не знаю, применялись ли они на крупнокалиберных.

Кроме того, существует две фотографии вызывающего вопросы образца, находящегося в музее авиации и космонавтики в Париже.

Фото образца из музея авиации и космонавтики в Париже.

Подпись в музее утверждает, что это пулемёт Гочкисса под 11 мм патрон. На сайте valka.cz пишут, что это Hotchkiss mle. 1914. Но что на самом деле видно? Очевидно, в основе всё же лежит не обычный станковый пулемёт, а ручной\лёгкий Hotchkiss M1909, также известный как Benét–Mercié, использовавшийся не только в сухопутных войсках, но и на самолётах. Вызывает вопрос странная конструкция, надстроенная сверху, похожая на некий приёмник для магазина. Я встречал упоминание, что для Hotchkiss M1909 был разработан вставлявшийся сверху коробчатый магазин, напоминавший магазин пулемёта Madsen. Однако, он не был широко распространён и мне не встречалось ни одного его изображения. Может быть на этом пулемёте установлён приёмник для такого магазина? Или для каких-то экзотических кассет? Кроме того, сам пулемёт выглядит неполным и каким-то урезанным, возможно это была экспериментальная модель или сохранившийся лишь частично образец. Возможна и ошибка с этикеткой в музее, что не редкое явление. Впрочем, я допускаю возможность того, что это действительно мог быть ещё одним крупнокалиберный экземпляр.
В итоге было выпущено всего несколько сотен крупнокалиберных пулемётов Гочкисса, которые можно назвать первыми настоящими крупнокалиберными пулемётами в современном понимании. Что интересно, британцы делали свои собственные зажигательные пули, в частности в своём калибре .303, который был основным британским винтовочным калибром. Но к 1917 году они осознали, что те являются недостаточно эффективны и тоже приняли на вооружение французский 11 мм зажигательно-трассирующий патрон, переделав под него пулемёты Виккерса. Вдобавок к этому, они сделали вариант этого патрона с более длинной и тяжёлой пулей, уже не зажигательной и снижавшей ресурс ствола. В свою очередь уже сами французы заимствовали британские пулемёты под свой патрон, так как они не могли совместить пулемёты Гочкисса с синхронизаторами на самолётах. Таким образом, вся эта история с крупнокалиберными противоздушными пулемётами стала одним из многих примеров военно-технического сотрудничества Антанты, приведшего её к победе в Первой мировой войне.

Источник Ссылка

Ручной «Максим» для красноармейца.

В ходе Первой мировой войны России так и не удалось наладить выпуск собственного ручного пулемёта. Строительство в Коврове завода для производства датских «ручников» системы Мадсена началось только в 1916 году, и наладить выпуск до революционного 1917 года на заводе не успели. С отбытием на родину датских специалистов, которые занимали должности не только инженеров, но и старших мастеров, перспектива самостоятельно наладить производство достаточно сложного технологически «Мадсена» стала выглядеть довольно сомнительно. Между тем потребность в ручном пулемёте у новой Рабоче-крестьянской Красной армии была ничуть не меньше, чем у Российской императорской — а скорее и больше. Проблему предстояло решать, и чем скорее, тем лучше.

Вполне удачный «Мадсен» не был освоен в производстве в России, и в отличие от «Максима» не стал одним из самых «русских» образцов стрелкового оружия

                                       Пулемёт, который негде взять.

Пулемёт «Максим» был хорош в роли станкового, но его манёвренность на поле боя оставляла желать лучшего даже по сравнению с зарубежными аналогами. Принятый на вооружение в 1910 году станок Соколова вроде бы и позволял перекатывать пулемёт даже силами одного человека, но на практике часто получалось, что перенести силами расчёта более лёгкий треножный станок и отдельно тело пулемёта получалось проще и быстрее, чем тащить 65 килограммов на не самых больших колёсах через кусты или по пашне. Неудивительно, что и на фронтах Гражданской, и в ходе последующих действий против антоновцев, басмачей и других вооружённых формирований ручные пулемёты системы Льюиса были крайне популярны по обе стороны фронта. Увы, если белые ещё могли рассчитывать на зарубежные поставки, то красным новые пулемёты доставались только в качестве трофеев. К началу 20-х большинство имевшихся у РККА «ручников» были порядком изношены.
Вот как описывает эту проблему бывший генерал-майор царской армии, а впоследствии генерал-лейтенант армии советской, В.Г Фёдоров в своей книге «Оружейное дело на грани двух эпох (Работы оружейника 1900–1935 гг.)»: «Стоял перед нами наиболее важный, наиболее актуальный по нашему времени вопрос о ручном пулемёте, как о коллективном оружии наступления, который представлял единствен­ный тип этого оружия, разрешавший коренной вопрос атаки: двигаться вперёд, вместе со стрелковыми цепями, не ослабляя огня (лозунг конструкции ручного пулемёта — «атака есть наступающий огонь»)».
Слова у Фёдорова с делом не расходились — помимо работы по налаживанию в Коврове производства автоматических винтовок (автоматов) своей конструкции, он совместно с В.А. Дегтярёвым разработал несколько вариантов ручных пулемётов. В основном это были проекты на основе всё того же автомата, под 6,5-мм японский патрон — тем более, что из-за поставок японских «Арисак» во время Первой мировой войны этот боеприпас стал в России вторым по распространённости и даже производился на Петербургском патронном заводе. Но разработками Фёдорова и Дегтярёва варианты первых советских «ручников» не исчерпывались.

                                                          По немецкому пути.

Как известно, в Германии и Австро-Венгрии «эрзац-ручники» были получены облегчением станковых пулемётов. В начала 20-х в Советской России прорабатывались два проекта схожего направления. Один из них вёлся на оружейном полигоне школы «Выстрел» под руководством И.Н. Колесникова, второй — Ф.В. Токаревым на Тульском оружейном заводе. Оба проекта появились, как принято говорить, «по инициативе снизу». Что касается военных, то их требования были сформулированы только в 1924 году, когда вопросами вооружения армии занялась специальная комиссия Реввоенсовета под председательством С.М. Будённого.
Требования к «переделочному ручнику» были следующие: ствол требовалось укоротить и сделать сменным, кожух ствола — съёмный. Пулемёт должен был иметь складные сошки и приклад винтовочного типа. Судя по всему, за основу взяли хорошо известный немецкий пулемет MG 08/19. Оба проекта — Токарева и Колесникова — предусматривали как можно более широкое использование узлов и деталей уже освоенного в производстве «Максима». Самым заметным изменением было исчезновение характерного кожуха водяного охлаждения. Вместо него оба варианта пулемёта получили трубчатый кожух с отверстиями для лучшего охлаждения. В соответствии с требованиями военных замена ствола была возможна даже без снятия кожуха. Конструкторы сохранили принцип работы «Максима» — автоматику с работой при коротком ходе ствола, запирание двумя рычагами. Для подачи боеприпасов использовалась стандартная холщовая пулемётная лента, заходившая в окно на левой стороне ствольной коробки. От специальной трубки для выброса гильз оба конструктора отказались, те должны были просто выпадать через отверстие в нижней части.

Пулемёт Максима-Колесникова имел хорошо узнаваемый из-за оригинального приклада внешний вид

Токарев для своего пулемёта взял деревянный приклад по типу винтовочного. У Колесникова схожие функции выполняла изогнутая деревянная рукоятка довольно необычного вида. Возможно, предполагалось, что с её помощью при стрельбе можно будет опираться на поверхность — но испытания показали, что стрелкам намного удобнее использовать токаревский приклад. Для удобства передвижения лента могла укладываться в металлический короб на 100 патронов, с возможностью его крепления к ствольной коробке. Общий вес пулемёта Колесников смог снизить до 13 килограмм против 20,3 кг у «тела» оригинального «Максима». Почти таким же получился результат и у Токарева — 12,9 кг в не снаряжённом варианте.

Известное фото известного оружейника: Ф.В. Токарев с сыном, 1925 год. Всё свободное пространство в кадре занимают пулемёты МТ и их детали и узлы.

                                  Короткая служба и спорная отставка.

Испытания обоих вариантов прошли в апреле 1925 года. Помимо комиссии Будённого, в них принимали участие также представители командования РККА, сухопутных войск, ВВС и даже флота. В итоге подавляющее большинство голосов (57 против 8) было отдано за образец Токарева. Первоначально комиссия решила провести ещё и войсковые испытания, передав имеющиеся образцы Колесникова и Токарева в войска Московского, Западного и Украинского округов. Но «ручник» был нужен настолько срочно, что уже 26 мая, не дожидаясь результатов войсковых испытаний, пулемёт МТ («Максима-Токарева») был официально принят на вооружение РККА.

Впрочем, «принять» и «произвести» в условиях СССР 20-х годов прошлого века было очень разными вещами. За первый год производства, с июня 1925 по июнь 1926 года, тульский завод выпустил всего 50 пулемётов МТ. Кроме проблем с освоением хоть и базирующегося на уже известном «Максиме», но всё же частично нового по конструкции пулемёта из войск как грибы после дождя полезли замечания о проблемах и требования их устранения.
Поспешность принятия МТ на вооружение, без прохождения полноценных полигонных испытаний, не говоря уж о получении результатов войсковых, теперь аукнулась в полном объёме — необходимые изменения приходилось вносить прямо в ходе производства. Это, как и следовало ждать, далеко не лучшим образом сказывалось на его темпах и качестве выпускаемой продукции. Полученный опыт был весьма болезненным и нашёл своё отражение в соответствующих документах: «Полигонное и заводское испытания недостаточны для того, чтобы в полной мере выявить различные дефекты в оружии, могущие обнаружиться в условиях его служебного применения. Наглядным подтверждением может служить поспешное введение на вооружение ручных пулемётов Максима-Токарева и автоматов Фёдорова».

Гражданская война в Испании: республиканцы с пулемётом МТ в ходе уличных боёв.

Однако главной угрозой для МТ стали не проблемы, которые постепенно устранялись, а конкуренты. Поскольку вес в 13 килограммов обоснованно считался слишком большим для ручника, было решено продолжить работы над новым ручным пулемётом, проектируемым Дегтяревым «с чистого листа», без какой-либо связи с «Максимом». Мнение о необходимости снижения веса «ручника» высказывал, в частности, А.А. Благонравов: «Разнообразие обстановки, в которой имеет место применение ручного пулемёта, и задачи, на него возлагаемые, приводят к необходимости усиленного внимания к манёвренным качествам пулемёта: подвижности, возможности ведения огня в любом положении стрелка и пулемёта (на ходу, с высоких местных предметов, при любых углах возвышения), возможности внезапного открытия огня и ведения его короткими, но мощными вспышками… вследствие этого ручной пулемёт должен весить не более, чем наиболее лёгкие из осуществлённых уже систем в 7 кг».
Токарев же в процессе доработки МТ оказался вынужден запрягать в одну телегу «коня и трепетную лань». Представленная им в 1926 году «модель №2» хотя и была заметно лучше первого варианта, имела при этом ещё меньше общего с исходным «Максимом» — то есть для производства требовались значительные изменения в оснастке. С другой стороны, сохранившаяся «максимовская» система запирания ствола и связанная с ней часть конструкции всё равно вели к тому, что пулемёт получался сложным и тяжёлым. В итоге после успешного прохождения испытаний образцом Дегтярёва — будущим ручным пулемётом ДП — производство МТ было прекращено. Общее число выпущенных составило примерно 2500 экземпляров. По мере получения ДП эти пулемёты изымались из войск и отправлялись на склады, но лежать там им пришлось недолго. В 1938 году пулемёт Максима-Токарева в числе прочего вооружения начали отправлять в Испанскую республику. Некоторое количество МТ в конце 30-х досталось и Китаю в рамках «советского ленд-лиза» — то ли коммунистам, то ли гоминьдану.

Пулемёт Максима-Токарева из коллекции Музея отечественной военной истории в Падиково

В оружейной литературе пулемёт Максима-Токарева, как правило, принято оценивать не очень высоко — дескать, был, производился, оказался слишком тяжёлым и ненадёжным, потому и проиграл ДП. По поводу второй претензии спорить достаточно сложно — точных данных об этой «ненадёжности», как правило, не приводится. Можно также заметить, что и ДП на первых испытаниях тоже не продемонстрировал 100% надёжности, да и впоследствии, особенно во время Великой Отечественной войны, к нему выдвигался ряд претензий. Что же касается тяжести, то уже в следующем десятилетии на вооружение «одной крупной европейской страны» был принят пулемёт с ленточным питанием, в ручном варианте весивший больше 12 килограммов. Это ничуть не помешало MG 34 стать одним из лучших пулемётов Второй мировой и родоначальником класса единых пулемётов.
Интересно, что лёгкий станок планировалось разработать и для Максима-Токарева, при условии сохранения его на вооружении в штате пулемётных взводов. Вполне возможно, не будь решение о судьбе этого пулемёта настолько радикальным, уже к началу 30-х СССР мог бы получить свой собственный прототип единого пулемёта. Но — не сложилось.
В России сохранилось совсем немного экземпляров пулемёта Максима-Токарева. Он имеется в петербургском Артиллерийском музее, а также, например, в Музее отечественной военной истории в подмосковном Падиково. В Испании и Китае пулемёт Максима-Токарева, судя по всему, сохранился в больших количествах — время от времени его можно встретить как в кино, так и в репортажах с мероприятий реконструкторов

Автор: Андрей Уланов

Источник Ссылка

                              Пистолет Прилуцкого.

Первые проекты самозарядных пистолетов в Российской Империи возникли в начале 1905 года, в том числе проект С.А. Прилуцкого, который будучи учащимся реального училища, направил свой проект самозарядного пистолета в Главное Артиллерийское управление (ГАУ) для заключения.
По итогам изучения системы Прилуцкого, автору направлены требования, которые выработало ГАУ к автоматическим пистолетам: калибр 9 мм, емкость магазина не менее восьми патронов, вес до 900 г. Учитывая эти требования, Прилуцкий в 1911 г. представил новый проект пистолета под 9-мм патрон «Браунинг длинный» на рассмотрение ГАУ. Члены комиссии пришли к выводу, что система Прилуцкого жизнеспособна и предложили Прилуцкому изготовить пистолет на Тульском оружейном заводе, отпустив на это 200 рублей.
При создании нового образца, Прилуцкий использовал детали пистолета системы Браунинга обр. 1903 г. Готовый образец был сдан ГАУ в 1913 г. Конструкцию пистолета признали интересной, но рекомендовано воздержаться от использования деталей Браунинга.
К 1914 г. очередная версия пистолета была готова, но начавшаяся война помешала предъявить его ГАУ, в соответствии с чем, Прилуцким была произведена самостоятельные полевые испытания пистолета и доводка конструкции. События 1917 года и Гражданская война не дали поставить пистолет в серийное производство. Дальнейшие сведения о пистолете Прилуцкого относятся уже к 1924 г., когда автор предложил на рассмотрение ГАУ пистолет под патрон 7,65-мм «Браунинг». Изменение калибра с 9-мм на 7,65-мм объясняется тем, что с 1923 г. требования ГАУ предусматривали разработку пистолетов именно под такой патрон. Артиллерийский комитет ГАУ приходит к мнению, что «пистолет Прилуцкого по своему удобству и простоте превосходит все существующие типы пистолетов». И в 1925 г. Тульский оружейный завод получает заказ на изготовление 10 таких образцов. Пистолеты были изготовлены и в 1928 г. высланы в войсковые части на испытания.
Результаты испытаний пистолетов Коровина. Прилуцкого и Вальтера показали, что образец Прилуцкого отличался от конкурентов простотой конструкции. Он состоял из 31 детали, в то время как пистолеты Вальтера и Коровина состояли соответственно из 51 и 56 деталей. Сборка и разборка пистолета происходила без усилий. При испытании на безотказность работы у пистолета Прилуцкого на 270 выстрелов было 9 задержек, у пистолета Вальтера – 17, у пистолета Коровина – на 110 выстрелов – 9 задержек. По кучности боя пистолеты Коровина и Прилуцкого были равны и превосходили пистолет Вальтера.
Автоматика была основана нa принципе oтдaчи свoбoднoгo зaтвoрa. Удaрный мехaнизм куркoвoгo типa. Плaстинчaтaя бoевaя пружинa рaспoлoженa в зaдней чaсти рукoятки. Вoзврaтнaя пружинa рaзмещенa пoд ствoлoм, в передней чaсти рaмки. Питaние пaтрoнaми oсуществляется из oднoряднoгo кoрoбчaтoгo мaгaзинa нa 9 пaтрoнoв. Выбрaсывaтель и целик сoвмещены и являются oднoй детaлью. Отрaжение стрелянoй гильзы прoизвoдится с пoмoщью жесткoгo oтрaжaтеля, зaкрепленнoгo нa рaмке.

Артком отдал предпочтение образцу, предложенному Прилуцким, но были выявлены и недостатки. В числе таких недостатков пистолетов Прилуцкого отмечали отражение гильз в лицо стрелку, трудности извлечения магазина, хрупкость флажка экстрактора и порезы пальцев при разборке. Конструктору было предложено ликвидировать указанные недостатки, после чего было решено заказать 500 пистолетов его системы.
В дальнейшем Артком предлагает конструкторам переделать их образцы под патрон 7.63 мм «Маузер», так как именно под этот патрон в то время велась разработка пистолетов-пулеметов. В это время к работе по созданию самозарядного пистолета подключился Ф.В.Токарев. В декабре 1929 г. состоялись испытания пистолетов Токарева и Прилуцкого. Прилуцкий представил на испытания пистолеты под патрон 7,63-мм Маузер и 7,65-мм Браунинг. Вес этого образца был равен 1301 г, что превышало вес любого из современных ему пистолетов. Кроме того,система давала прорыв пороховых газов и сильную отдачу.

У пистолета Токарева были выявлены те же недостатки за исключением массы. На основании этого был сделан вывод, что системы с неподвижным стволом и свободным затвором непригодны для патрона «Маузер», который значительно мощнее патрона «Браунинг». Нужен сцепленный или полусвободный затвор, что замедлит откат и устранит прорыв газов.
Пистолеты Прилуцкого под патрон 7,65-мм «Браунинг» после того, как конструктор устранил ранее отмеченные недостатки, стали достаточно совершенны. Чтобы определить дальнейшее направление работ, комиссия считает необходимым выработать окончательные требования к пистолету в отношении массы пистолета и типа патронов.
В июле – августе 1930 г. состоялись испытания пистолетов калибра 7,63 мм систем Коровина, Прилуцкого и Токарева параллельно с испытаниями лучших иностранных систем. Испытания выявили превосходство пистолета Токарева. Образец Прилуцкого уступал пистолету Токарева по массе и габаритам, давал значительно больше задержек при стрельбе. Комиссия пришла к выводу, что он недостаточно удобен в обращении из-за наличия выступа рамы, большого расстояния до спускового крючка, и большого наклона рукоятки, исходя из чего работа над пистолетом Прилуцкого были остановлена, а на вооружение принята система Токарева.

Источник Ссылка

                            Пулемёт на керосине.

Летом 1942 г. в поселке Билимбае группа инженеров авиазавода, эвакуированного из Москвы, пыталась (приватно) найти средство значительного увеличения дульных скоростей, а следовательно, бронебойности пуль и снарядов.
Эти инженеры окончили механико-математический факультет МГУ, удовлетворительно знали математику и механику, но в области огнестрельного оружия были, мягко выражаясь, дилетантами. Вероятно, потому и придумали оружие, «стреляющее керосином», что у порядочного артиллериста, скажи ему это, вызвало бы тогда лишь усмешку.
Вначале была подвергнута расчетам давно известная схема электропушки в виде двух соленоидов, неподвижной части — ствола — и подвижной — снаряда. Получились такие потребные мощности, что размеры и вес конденсатора выросли неприемлемо. Идея электропушки была отклонена.
Тогда один из этих инженеров, ранее работавший в реактивном НИИ в группе С.П.Королева по пороховым крылатым ракетам и знавший о регрессивности кривой давления пороховых газов в ракетной камере и канале ствола оружия (в РНИИ он иногда листал «Внутреннюю баллистику» Серебрякова), предложил сконструировать орудие, заряжаемое обычным порохом, но с зарядом, распределенным вдоль канала ствола в отдельных каморах, сообщающихся с каналом. Предполагалось, что по мере продвижения снаряда по стволу заряды в каморах станут по очереди воспламеняться и поддерживать давление в заснарядном пространстве примерно на постоянном уровне. Это должно было увеличить работу пороховых газов и повысить дульную скорость при неизменных длине ствола и максимально допустимом в нем давлении.
Получилось громоздко, неудобно в эксплуатации, опасно и т.д., вследствие чего схема также была забракована. После войны в каком-то журнале или газете была фотография такой пушки, созданной немцами и, по-видимому, тоже забракованной.
Наши старания уперлись было в тупик, но выручил случай. Однажды на берегу заводского пруда загрохотал жидкостный ракетный двигатель, испытываемый на соседнем заводе, главного конструктора Виктора Федоровича Болховитинова, где тогда создавался БИ-1, первый в СССР истребитель с ракетным мотором.
Грохот РД навел нас на мысль использовать в огнестрельном орудии вместо пороха топливо жидкостных ракет с непрерывным впрыскиванием его в заснарядное пространство в течение всей продолжительности выстрела.
Идея «жидкого пороха» привлекала изобретателей еще и тем, что удельная энергоемкость известных жидких смесей, скажем керосина с азотной кислотой, значительно превышала энергоемкость пороха.
Возникла проблема впрыскивания жидкости в пространство, где давление достигало нескольких тысяч атмосфер. Выручила память. Когда-то один из нас читал переведенную с английского книгу П.У. Бриджмена «физика высоких давлений», в которой описаны устройства для опытов с жидкостями, находящимися под давлением в десятки и даже сотни тысяч атмосфер. Используя некоторые идеи Бриджмена, мы придумали схему подачи жидкого топлива в область высокого давления силой самого же этого давления.

Найдя схематические решения основных вопросов, мы приступили к конструированию жидкостного оружия (к сожалению, сразу автоматического) под готовый ствол дегтяревского противотанкового ружья калибра 14,5 мм. Выполнили подробные расчеты, в которых неоценимую помощь оказал мой ныне покойный товарищ по РНИИ крупный ученый-инженер Евгений Сергеевич Щетинкое, работавший тогда в ОКБ В.ф.Болховитинова . Расчеты дали обнадеживающие результаты. Быстро изготовили чертежи «жидкостного автоматического оружия» (ЖАО) и запустили в производство. Благо, один из соавторов изобретения был директором и главным конструктором нашего завода, поэтому опытный образец изготовили очень быстро. Из-за отсутствия штатных пуль ПТРД наточили самодельных, из красной меди, зарядили ими оружие и 5 марта 1943 года в тире, составленном из кожухов разрушенных вагранок (авиазавод был размещен на территории бывшего труболитейного завода) испытали «керосиновый» пулемет. Должна была последовать автоматическая очередь выстрелов, равная количеству пуль, вложенных в магазинную коробку. Но не последовала. Произошел лишь один, судя по звуку, полноценный выстрел.
Оказалось, что столбик пуль в стволе подвергся такому давлению газов со стороны заснарядного пространства, что заклинило механизм автоматической подачи пуль и компонента жидкого топлива.
Ошибку изобретателей, решивших создать сразу пулемет доотработки системы одиночного выстрела, отметил в своем (в основном положительном) отзыве о изобретении зам. председателя Арткома генерал-лейтенант Е.А. Беркалов. Мы немедленно это учли.
Пуля из красной меди первого жидкостного выстрела пробила 8-миллиметровую стальную плиту и застряла в кирпичной кладке, к которой была прислонена плита. По диаметру пробоина значительно превысила калибр пули и имела со стороны удара ясно видимый на фото венец выплеска стали навстречу пуле, которая реформировалась в «гриб». Ученые-артиллеристы решили, что выплеск материала на входе пули в плиту, по-видимому, следует объяснить высокой скоростью встречи, а также механическими свойствами плиты и пули.
Макет образца оружия, из которого был произведен, по утверждению артиллеристов-ученых, первый в истории выстрел жидким «порохом», хранится в музее завода.
После первого, не вполне, таким образом, удачного (автомата не получилось) испытания жидкостного автоматического оружия пятого марта 1943 г. мы занялись отработкой выстрела из ПТРД унитарным патроном, снаряженным вместо пороха жидкими компонентами горючего и окислителя. Долгое время стреляли самодельными медными пулями, но с возвращением завода из эвакуации летом 1943 года в Москву, при помощи работников ЦК И.Д.Сербина и А.Ф. Федотикова, получили достаточное количество штатных патронов противотанкового ружья и стали вести стрельбу «жидким порохом» уже по бронеплитам бронебойно-зажигательными пулями. Доведя толщину пробиваемых плит до 45 мм, зарядом из 4 грамм керосина и 15 грамм азотной кислоты, вместо 32 граммов штатного порохового заряда, мы составили подробный отчет и послали его Сталину.
Вскоре в Наркомате вооружений под председательством генерала А.А.Толочкова было проведено межведомственное совещание с участием представителей наркоматов авиапромышленности, вооружений, боеприпасов и Артиллерийского комитета. Было вынесено решение: НКАЛу — представить в Наркомат вооружений рабочие чертежи и техусловия на изготовление опытной установки для изучения внутренней баллистики ЖАО; Наркомату вооружений — изготовить на одном из своих заводов установку и передать ее в Наркомат боеприпасов на исследования. Общее научное руководство всей работой, насколько-помню, совещание возложило на Артком.
...Прошло время. И однажды, после целого ряда согласований, увязок с заводом, с НИИ Наркомата боеприпасов, мы наконец получили приглашение на защиту одним из сотрудников этого НИИ, т.Добрышем, кандидатской диссертации на тему «Внутренняя баллистика ружья...» (следовала фамилия одного из изобретателей — по традиции оружейников: «винтовка Мосина», «автомат Калашникова», «пистолет Макарова» и т.д.). Защита прошла успешно. Авторы изобретения были упомянуты в докладе, их заслугу соискатель отметил. Прошли еще годы, примерно через десять лет после изобретения ЖАО, авторов пригласили на защиту второй диссертации. На этот раз адъюнкта Артакадемии подполковника И.Д. Зуянова на тему с названием примерно -"Теоретические и опытные исследования артсистем на жидких взрывчатых смесях". Авторы изобретения с удовольствием прочли в автореферате диссертации И.Д. Зуяноеа свои имена, помянутые добрым словом. Руководителем соискателя по диссертации был профессор И.П. Граве.
На защиту диссертации приехал и секретарь парткома нашего завода Н.И. Шишков. А. А. Толочков после прений, после выступления профессора И.П. Граве встает и что в зале находятся зачинатели жидкостного оружия и что он просит кого-нибудь из нас поделиться с ученым советом сведениями о том, как мы начинали свое детище. Народ дружно зааплодировал, а у нашего товарища, которому мы шепотом поручили выступить, как сумеет, душа ушла в пятки. Но делать нечего, пошел и минут двадцать рассказывал, как, где и почему родилась идея жидкостного оружия и как она реализовалась на своей начальной стадии. Надо полагать, диссертации тт. Добрыша и Зуянова хранятся а архиве ВАК, а наш отчет, со всеми нашими "чертежами, расчетами и результатами стрельб керосиново-кислотными зарядами, посланный Сталину, лежит в другом архиве, возможно — Арткома. Надеюсь, что жив и протокол совещания, которое проводил А.А. Толочков в Наркомате вооружений.
Какова дальнейшая судьба нашего изобретения, мы не знаем, но нам известно из иностранной открытой печати, что начиная с 70-х годов появилось много патентов и работ в США, Англии и Франции на тему огнестрельного оружия на жидком топливе.
Известные мне лица, сделавшие вклад в работы по жидкостному оружию, в алфавитном порядке: Байдакв Г.И. — директор филиала упомянутого выше авиазавода. Беркалов. Е.А. — генерал-лейтенант, заместитель председателя Арткома, Граве И.П. — генерал-майор, профессор Артакадемии, Грииченко Г.Е. — токарь завода, Дрязгов М.П. — нач. бригады ОКБ завода, Ефимов А.Г. — токарь завода. Жучков Д.А — нач. лаборатории завода, Зуянов И.Д — подполковник, адъюнкт Артакадемии, Каримова XX — инженер-расчетчик ОКБ завода, Кузнецов Е.А — инженер-конструктор ОКБ завода, Лычов ВТ. — слесарь завода, Постое Я" — слесарь завода, Привалов А.И. — директор и гласный конструктор завода, Сербии ИД — работник ЦК партии, Сухов А.Н. — слесарь завода, Толочков АА — генерал-майор, зам. пред. НТК Наркомата вооружений, Федотиков А.Ф. — работник ЦК партии, Щеткнков Е.С. —инженер ОХБ авиазавода, возглавлявшегося В.Ф. Болховитиновым.

М.ДРЯЗГОВ, лауреат Государственной премии СССР

P.S Все бы хорошо... Но,оказывается много лет назад подполковник И.Д.Зуянов, ставший кандидатом наук за ЖАО, обнаружил что его диссертация в архиве ВАКа затерта до неприличия. То есть кто-то ее изучал. Кто — не установлено. И подполковника Зуянова уже не спросишь, он умер.

Источник Ссылка