Впечатления советского человека от пребывания
в ГДР (1971-73 гг.)

1. Введение в события

В начале 1971 года, будучи в командировке в Уральском геологическом управлении, в одном из длинных его коридоров встретил начальника отдела кадров Серебрякова Л.В., который велел мне зайти к нему по одному делу. Зашёл на другой день и он мне сказал, что из Москвы пришла просьба-разнарядка подобрать специалиста для поездки на работу на 2 года на должность главного инженера геологоразведочной экспедиции в Германскую Демократическую Республику(ГДР). Никаких других деталей он мне не сообщил, но сказал, что советует согласиться, т.к. таких предложений до этого не было у них. Тогда я у него спросил по поводу моего нахождения в резерве специалистов на кратковременные по 3-6 месяцев поездки в страны Латинской Америки, Ближний восток и северную Африку. Он ответил, что заявок пока нет, а поездку на 3 месяца в Грецию, куда меня планировали сначала отправить, забрал какой-то специалист из Москвы. Конечно, предложение было лестное, и отказаться от него было трудно. Тем более, что Германия и её история были всегда предметами моего пристально внимания и изучения. Особенно её новейшая часть - первая половина 20 века. Когда вернулся в экспедицию, то с начальником экспедиции вопрос был решён, а главный инженер Гуткин Е.С. сказал мне, что зря ты едешь, там не всё так хорошо, как можно вначале было подумать - он наверняка имел намного больше информации, чем я. Я не стал вдаваться и выяснять детали, заполнил в феврале кучу анкет на всю семью, сдал в отдел кадров и забыл про это дело. А в конце июля всей семьёй поехали в отпуск. Вернулись домой в конце второй декады августа и тут же пришло письмо-вызов на работу с предложением прибыть 28 августа. На бланке вызова стоял типографский штамп Министерства среднего машиностроения. И тут я примерно стал догадываться куда я еду, и чем мне заниматься. Дело в том, что ещё мой начальник в Енисейске - Ковалёв Г.Е., сразу после окончания геологоразведочного техникума был командирован в Польшу по линии тоже Минсредмаша для поисков урановых месторождений. Но времени на раздумья было мало и пришлось срочно собирать семью в дорогу.

2. Дорога. Польша. Франкфурт на Одере. Хемнитц (Карл-Маркс-Штадт). Зигмар

Конец августа всегда переполнен пассажирами на всех видах транспорта, т.к. люди возвращаются из отпусков с детьми к началу учёбы в школе. Если из Североуральска до Свердловска билет на поезд я купил, то из Свердловска на самолёт до Москвы пришлось задействовать некоторые знакомства, и прилетели вовремя. Хотя, как позднее выяснилось, никто бы не требовал жёсткого срока прибытия - можно было приехать позднее на неделю, две или три. Но мы этого не знали, т.к. работали в одной системе, а ехали совсем в другую. По прилёте взял такси, и подъехали по означенному адресу - огромное здание на Ордынке и в строго указанный подъезд. Там мне дали направление в гостиницу в Останкино, и велели купить билеты на всю семью на поезд ?13 Москва-Берлин до г. Франкфурт на Одере. На другой день поехал в гостиницу "Метрополь", где со стороны пл. Революции был подъезд и помещения с кассами, где по загранпаспортам продавали билеты на поезда, идущие за границу. Как ни странно, но народу к кассам стояло достаточно много и у меня ушло около 2 часов на приобретение билетов. После этого я поехал опять в Министерство и назвал дату выезда. Мои данные приняли к сведению и сказали, что встретят, и тут же назвали день и час, номер здания и номер кабинета в ЦК КПСС, куда я должен был прийти на беседу и сдать на хранение партбилет. В запасе было два дня и мы с семьёй поехали в центр Москвы, походили по Красной площади, где детей сфотографировали на цветной слайд и поместили в шарики. Я такое фото до этого никогда не видел. На другой день поехал в ЦК партии. Нашёл нужное здание, у меня проверили пропуск, и я поехал на свой этаж. Перед кабинетом сел, и через пару минут меня пригласил к себе инструктор ЦК КПСС. Беседа наша текла неспешно. Он поинтересовался городом, откуда я приехал, его промышленностью и перспективами. Беседу вёл в спокойной, непринуждённой атмосфере. Чувствовалось, что человек не просто "отбывает" номер, а проявляет искренний интерес к собеседнику. Инструктор произвёл на меня хорошее впечатление. Мне кажется, что именно он в середине 90-х годов некоторое время был Министром среднего машиностроения. После беседы в одно из окошечек сдал партбилет, и пошёл по коридору. И тут в фойе увидел открытый буфет. Зашёл и решил малость перекусить. Выбор блюд был вполне на уровне - бутерброды с красной рыбой, заливное мясо, салаты овощные разные, фрукты. Можно было заказать отварную сосиску или сардельку. Цены были раза в два ниже чем в других местах. Но меня удивили американские сигареты "Винстон" по цене 30 коп, пачка. Взял блок 10 штук. Чтобы закончить "буфетную" тему, добавлю, что при возвращении обратно, когда я пришёл забирать партбилет, все буфеты в этом блоке здания закрывались именно в те часы, когда шёл приём посетителей - я прошёл пешком все этажи в поисках открытого буфета и ничего не нашёл. У нас ещё в запасе был день, и мы сходили всей семьёй в Исторический музей на Красной площади, побывали в парке Горького, где скатились с "американских горок".

На другой день на такси приехали на Белорусский вокзал и сели в свой поезд. Вагон у нас был СВ, с кондиционером. Что в полной мере нами было оценено только в Польше. Купе двухместные, с мягкими диванами по вертикали, и небольшим умывальником в углу. Поезд скорый, и через полсуток мы уже были на границе в Бресте, где прошли таможенный и пограничный контроль, и еще часа два прождали, пока на вагонах менялись колёсные пары под европейскую колею. И поезд пошёл на территорию Польши. Скоро показалось предместье Варшавы - Прага, и мы заехали на мост через реку Висла, и поезд остановился. Река довольно широкая, с красивыми берегами, и везде было видно много купальщиков. Примерно через полчаса стоянки поехали дальше и заехали на центральный вокзал Варшавы. Стоянка была небольшая, но я решил выйти на перрон. И тут меня охватила сильная жара. А у нас в вагоне была нормальная приятная температура. Вот тогда мы оценили преимущество вагонов СВ перед другими. Вскоре поезд пошёл дальше вглубь территории. Я с интересом смотрел в окно вагона на проходящие пейзажи. Обратил внимание на то, что обработанная земля как бы разделялась на куски по несколько гектар с усадьбой на одном из концов. Причём на этой усадьбе было хорошо видно разделение посевов по видам - зерновые, сад, овощи. Таких больших единых обработанных полей, я не видел. Вероятно, мне попались на глаза единоличные крестьянские хозяйства. Мне кажется, что зерновые сеять и обрабатывать на таких крохотных полях нерационально. Но местным жителям было виднее, что для них более рационально. И вот рано утром, пройдя польско-германскую границу, поезд прибыл на вокзал г. Франкфурт на Одере. Так как было хорошо известно кто и сколько людей приезжает, то была организована встреча. На перроне было много носильщиков с тележками, куда мы и погрузились. Все приехавшие из СССР собрались в кучку и нас повели на площадь перед вокзалом. Там посадили в большой автобус "Икарус", и мы поехали по территории ГДР. Сначала ехали по каким-то дорогам районного значения, но все они были в идеальном состоянии. В это время созревания фруктов в открытые боковые окна автобуса постоянно входил приятный запах спелых груш и яблок, но сами сады были невидны, т.к. находились за лесопосадками у обочин дорог. Через несколько часов езды мы въехали на широтный автобан и поехали на запад. Четырёхполосная дорога (по две машины в каждую сторону) была выше всяких похвал - таких дорог в СССР ещё не было. Через пару часов съехали с автобана и поехали по предместьям большого города - это был Карл-Маркс-Штат (ранее и сегодня - Хемнитц) - конечная цель нашей поездки. Заехали в район Зигмар и там остановились в центре городка. Нас завели на второй этаж здания и поселили в гостиничный номер. Я спустился вниз и там оказался буфет. Купил отварных сарделек (боквурстов), булок, масла сливочного, и мы сели покушать. Масло сливочное показалось необычайно вкусным, но через несколько месяцев восторг от него прошёл - ощущалась примесь чего-то постороннего, а не только молочных сливок. После обеда мы вышли в этот городок и посмотрели строения и их назначение. Здесь было всё - жилые трёхэтажные дома, клуб с концертным залом, продуктовые магазины, школы, буфеты - короче всё для полноценной нормальной жизни. На следующий день я приступил к оформлению на работу.

3. "Висмут". Посёлок Грюна - ЦГП (Центральное геологоразведочное предприятие). Как "бросить" курить. Обед на производстве. Старые знакомые

Работать я приехал в Советско-Германское акционерное общество "Висмут", которое фактически начало работать после войны в 1945 году на уже известных урановых рудопроявлениях в Рудных горах Саксонии, и позднее расширилось до Тюрингии. Это была почти точная копия советских урановых горно-химических комбинатов с неполным циклом - разведка месторождений, проектирование, строительство шахт и карьеров, добыча, переработка и обогащение руды до определённого уровня. По объёму работ, автономности, числу занятых это было своего рода "государство в государстве". Работа "Висмута" ещё лет 15 назад не предавалась широкой огласке, и только в последние годы стало появляться достаточно много информации на эту тему. В годы моего пребывания работы были очень хорошо организованы, намного повышена безопасность, хорошие социальные условия для работающих. Чего стоит, например, двухмесячный ежегодный отпуск у немецкого персонала, из которых один месяц они могли лечиться и отдыхать семьями в собственных домах отдыха и санаториях комбината за символическую плату. Доставка на работу и с работы осуществлялась бесплатно автобусами "Висмута" из разных городов ГДР. Каждое утро для этих целей в рейс выходило до 700 автобусов. И не каких-то маленьких, а больших, с прицепами. Некоторые люди добирались до мест работы на двух автобусах, находясь в пути до 3 часов. Работа в "Висмуте" для большинства работающих там немцев считалась престижной.

На следующий день я на автобусе подъехал со всеми вместе к зданию Генеральной Дирекции "Висмута", которое располагалось в нескольких километрах в отдалении. Это было громадное величественное трёхэтажное здание с портиком, вероятно, ещё сталинской постройки. Перед зданием была большая площадь, расчерченная на косые ячейки для сотен легковых машин. В бюро пропусков мне оформили временный пропуск и я прошёл в отдел кадров. Закончив там все бумажные формальности, обратил внимание на лежащую на столе уже высохшую пачку сигарет "Шипка". Хозяин кабинета Холин И.Е. мне объяснил, что это сигареты для гостей из СССР, и бросивших курить. Я шутки не понял и он пояснил, что потом пойму. Мне он ещё добавил, что я назначаюсь начальником технического отдела Центрального геологоразведочного предприятия, и должен связаться с Кирсановым А.И., и он привезёт меня на место. Вечером я нашёл Кирсанова. Аркадия Ивановича я знал заочно по его статьям об алмазном бурении в специальной литературе. Работал он в ВИТРе, был кандидатом наук, а сейчас занимал должность начальника производственного отдела ЦГП. Утром мы поехали с ним на автобусе в Грюну, где располагалась ЦГП. В трёхэтажной вилле работало руководство, а персонал управленческий - напротив через улицу в отдельном строении. Одним из первых вопросов, что мне задал Кирсанов, был: "А кто тебя сюда рекомендовал?" Я ответил совершенно искренне: "Не знаю". Я и на самом деле не знал, а только мог догадываться. Вместе с ним прошли к главному инженеру ЦГП. Это был Кравцов Борис Фёдорович, тоже кандидат наук, и тоже из ВИТРа. Он рассказал мне о строении и составе ЦГП. В неё входили три экспедиции и большая мехмастерская, в которой изготавливали даже алмазные коронки по западногерманским технологиям. Потом поговорили о работе в области новой техники Североуральской экспедиции, и его заинтересовали наши работы по технологии ориентации глубоких разведочных скважин в пространстве, а также применение двухшарошечных долот ДДА-76 конструкции САИГИМСа. Кравцов Б.Ф. оказался вполне восприимчив к новым технологиям и велел мне подготовиться более детально по этим проблемам и ему доложиться. После этого Кравцов Б.Ф. сам завёл меня в технический отдел и представил сотрудникам - немецким коллегам. Но во время беседы с ним он тоже задал мне тот же вопрос, что и Кирсанов - кто меня рекомендовал? Меня это уже немного удивило, но я не придал значения таким совпадениям. Сотрудников отдела было пять - заместитель начальника - Вольфганг Люфт, инженер-технолог по алмазному бурению Хансен - оба с отличной выправкой, но Хансен ещё прихрамывал на одну ногу, и был абсолютно седой, хотя возраст имел около 50 лет. И две женщины для разной технической работы. Технологи часто ездили по буровым, а женщины печатали материалы. И тут стало понятно, что надо осваивать немецкий язык и общаться с персоналом. Иначе никаких контактов завязать не удастся. Но это уже имелось в планах всех вновь прибывших специалистов. Для них открываются двухгодичные курсы немецкого и руководят ими наши переводчики, закончившие, как правило, институт Мориса Тореза в Москве. Ещё через неделю нам дали трёхкомнатную квартиру, полностью меблированную, с газовой колонкой, телевизором и холодильником. Дочь Люда пошла в первый класс недалеко же расположенной школы, но ей надо было продолжать и музыкальное образование. Проблем с этим тоже не было - мы купили у одной из отъезжающих домой семей за 50 дойчмарок прекрасное старое пианино начала века, и она пошла параллельно и в музыкальную школу. Когда мы уезжали, то также продали его за те же деньги, хотя потом пришла мысль, что его надо было отгрузить домой в Североуральск, а нашу чёрную "Элегию" продать желающим - у неё плохо держали колки и надо было частенько настраивать. Зарплату мне положили 1600 немецких марок. Другая часть, а именно 60% оклада в рублях по занимаемой должности аккумулировалась на сберкнижке на личном счету в СССР. Система оплаты труда советских специалистов была по-своему интересна. Люди на штатных должностях имели примерно равные оклады и никто ничего не прятал, и не завидовал друг другу. Наверное, это была правильная система. В Гендирекции около бухгалтерии стоял длинный деревянный ящичек, где в алфавитном порядке хранились накопительные карточки советских специалистов, куда ежемесячно заносили начисления зарплаты. Однажды я по ошибке вытащил соседнюю карточку, где значилась фамилия "Волощук С.С." - это генеральный директор "Висмута". Так у него стояла зарплата 2100 немецких марок. Это совсем небольшая разница с нашими зарплатами, учитывая его громадную, несоизмеримую с нами, ответственность по должности. Однако всё познаётся в сравнении. Много это было или мало? Это зависело от внутренних цен. Расходы выглядели примерно так: подоходный налог - уже не помню, плата за аренду меблированной квартиры составляла примерно 600 марок (Это совсем не похоже на наши советские 10 рублей за "двушку"), на питание семьи уходило около 400 марок (покупали всё, что хотели). Оставалось свободных 300-400 марок в месяц. Мужской или женский костюм из кримплена или шерсти стоил около 300 марок, пара взрослой обуви производства ГДР -30-40 марок, из ФРГ типа "Саламандер" - 65 марок. Долгоиграющая грампластинка - 16 марок. Чайно-кофейный сервиз "Мадонна" на 6 персон - 75 марок. Автомобиль "Жигули" - 23000 марок. Особая статья расходов - это сигареты.

Ещё когда я приехал, то многие мужики, увидев, что я курю американский "Винстон", просили у меня попробовать. Я это считал профессиональным интересом курильщика - попробовать незнакомые сигареты. Однако суть состояла в другом. Скоро у меня кончился блок сигарет, и я пошёл в буфет купить себе пачку. На витрине увидел английские "Кэмел" и "Честерфилд". Решил их попробовать. Но так как объяснить буфетчику ничего не мог, то показал пальцем на пачку, и, на всякий случай, дал ему бумажку в 10 марок, чтобы он дал мне сдачи, а не просил у меня добавки. Пачку он дал, и на сдачу скинул три монетки. Я их положил в карман, подошёл к одному знакомому и попросил проверить - правильно ли сдал мне буфетчик сдачу? Мне показалось, что он мне много недодал. Тот пересчитал - 3 марки 50 пфеннигов, и сказал, что сдача абсолютно верная, т.к. пачка "Честерфилда" стоила 6 марок и 50 пфеннигов. Я тут же мысленно умножил цену пачки на 30 дней, и получил расход в 200 марок. Я понял, что надвигается серьёзная проблема и её надо как-то решать. Посоветовался с ребятами, и те сказали, что лучше бросить курить совсем. К тому же и для здоровья полезно. Решил принять их совет и сделать эту купленную пачку последней. Докурил. И после неё целые сутки маялся как неприкаянный. Потом начал "стрелять" у курильщиков, но не всегда это вызывало у них положительные эмоции. Кто-то потом посоветовал покупать дешёвые наши сигареты "Прима" без фильтра. Что я и сделал. Приличные немецкие коллеги курили хорошие местные сигареты с фильтром за 3.2 марки, а буровики из бригад курили, в основном, тоже немецкие сигареты с фильтром за 1.2 марки. Дешевле просто не было. Но при этом немецкие коллеги курили по 5-7 сигарет в день, а нам часто не хватало и пачки. И я ещё два раза пытался бросать, но опять неудачно. Окончательно я с этой страстью развязался на новый 1983 год - решил испытать волю. И получилось. Вот для таких как я, неинформированных ребят-курильщиков, которые постоянно "бросали" курить, и держал в своём кабинете Холин И.Е. засохшую пачку "Шипки". А те, кто точно знал куда едет, везли с собой в чемоданах из Москвы сотни пачек прекрасных болгарских сигарет типа "Ту", "БТ" или нашу "Яву", которые у нас стоили 30-40 копеек. Кофе тоже почему-то стоил очень дорого. Маленькая чашечка 100 грамм стоила везде 0.5 марки - хоть в буфете, хоть на работе. И это в то время, когда у нас дома он стоил в зёрнах 4 рубля за 1 кг. На всех объектах были очень хорошие столовые, куда ходил обедать персонал. Причём можно было выбирать, в каком блоке питаться - в немецком, или русском. В немецком блоке на пластмассовом подносе было три отделения. В одном - салат, во втором - маленькая чайная чашечка с жидким супом, в третьем - мясное блюдо. Хлеб они почти совсем не брали. В русском отделении готовили повара из СССР, и была наша привычная пища - салат, борщ с мясом или суп, второе мясное. Хлеба любого сколько угодно. К гороховому супу были гренки. Но чтобы питаться в русском отделении, надо было доплатить за обед 50 пфеннигов. Некоторые немецкие коллеги охотно питались в нашем отделении.

Есть такая поговорка: "Мир тесен". Не думал, что настолько тесен он окажется для меня. На второй-третий день пребывания там вдруг увидел знакомое лицо и сразу узнал - гидрогеолог Лев Крупкин. В 1954 году, когда мы в Североуральске жили на ул. Осипенко в коммунальной "двушке", к нам в маленькую комнату вселили семью молодого специалиста из треста "Бокситстрой". Это и был Лев Крупкин с женой Ларисой и маленьким полугодовалым сыном, который несмотря на размер обладал звонким голосом. Там мы с ним вскоре и познакомились, т.к. у меня было межсезонье и предстоял второй заход на вступительные экзамены в Горный институт. Он мне доказывал, что надо идти на гидрогеолога. Сам он очень хорошо играл в шахматы на уровне твёрдого первого разряда и на этой почве, да и по специальности он близко сошёлся с начальником Гидропартии Североуральской экспедиции Плотниковым Игорем Ивановичем. Потом где-то через год они съехали от нас в отдельную квартиру, и я потерял его следы. Позднее Плотников И.И. мне рассказал, что отработав здесь три года, они уехали работать в г.Белгород в институт ВИОГЕМ, где Крупкин Л. давно уже стал кандидатом наук. И вот встреча - он меня тоже сразу припомнил. В ближайший выходной день он пригласил нас в гости, и мы с Ниной к ним пришли. Хорошо посидели и повспоминали прошлые годы и общих знакомых. Лев работал по теме кучного выщелачивания и предложил какую-то новую технологию. Однако её не очень приняли, он был в обиде на это и говоорил, что если не примут, то уедет домой. Сын у них за эти годы вырос в здорового красивого парня, пошёл в 10 класс, и они уже думали над выбором ему профессии. Мы и дальше с ним часто встречались на шахматных блицтурнирах, которые в клубе проходили чуть ли не каждый выходной день, а в праздники - обязательно.

С 1942 года по 1948 директором Североуральского бокситового рудника был Богатов Валентин Никанорович. В эти супертяжёлые военные годы он сумел организовать производство и добычу руды, был человеком очень авторитетным и обладал мощной человеческой харизмой. Люди, которые работали вместе с ним, помнили его всю жизнь и рассказывали отдельные эпизоды из его жизни и работы. Я учился с его дочерью в одном классе с 1 по 5 класс. Потом он вдруг уехал. И никто не говорил или не знал куда. Однако лет через 10 кто-то сказал, что он работает в ГДР. Потом уточнили, что он был генеральным директором "Висмута" с 1948 по 1957. Но и это оказалось неточно - он работал там с 1954 по 1957 год. В 1969 году он приезжал в Североуральск на празднование 35-летия рудника.

Много лет главным бухгалтером Североуральского бокситового рудника работал Касьян Евгений Максимович, который начал там работать ещё при Богатове В.Н. Через несколько лет после отъезда последнего, уехал и Е.М. Касьян. Куда - мало кто знал, да это было и не нужно. В нашей экспедиции много лет секретарём начальника работала его сестра Татьяна Максимовна, но и она ничего про него не говорила. И вот тут я услышал, что главным бухгалтером "Висмута" работает Е.М. Касьян. Конечно, я с ним не был знаком по молодости лет, тем более он не знал меня. Но встретиться хотелось. И тут неожиданно оказалось, что он живёт в нашем подъезде прямо над нами этажом выше. Я, безусловно, домой к нему не собирался заходить, а подождал, когда он выйдет погулять с маленьким дитём. Дождался, вышел, подошёл к нему и представился. Он весьма удивился присутствию человека из Североуральска, т.к. город не из этой системы. Поговорили, вспомнили знакомых. Он хорошо был знаком с моим дядей, Александром Владимировичем, который двадцать лет работал главным бухгалтером Североуральской экспедиции. Какого-то продолжения это знакомство не имело ввиду разницы в возрасте и интересах.

Это были не последние знакомые с Урала. Как рассказал мне Кирсанов А.И., до Кравцова Б.Ф. главным инженером ЦГП работал Голиков Станислав Иванович. В 1959 году он был начальником партии новой техники при Уральском геологическом управлении, и перед написанием диплома в горном институте он был назначен моим руководителем по дипломированию. Сотрудничество наше закончилось успешной защитой моего диплома. В 1969 году, уже работая в министерстве геологии СССР после возвращения из ГДР, он приезжал к нам в Североуральскую экспедицию в командировку по производственным делам, где мы общались с ним опять по некоторым вопросам.

Предпоследним специалистом с Урала, работавшим здесь ещё полгода назад, был Анненков Геннадий Геннадиевич - тоже начальник партии новой техники. Однако проработал он недолго, и я с ним не был знаком.

4. Жизнь в Зигмаре. Лейпцигская ярмарка. Поездки туристические и деловые. Шлосскирхе. Открытие памятника К.Марксу

Условия жизни в Зигмаре и на других объектах для семей советских специалистов были просто великолепные. Для детей имелись школы-десятилетки и музыкальные школы, собственный пионерлагерь под городком Крибштайн. В разных местах ГДР имелись собственные санатории и дома отдыха, где можно было отдохнуть с семьёй неделю-две, или больше. Путёвки имели вполне доступную цену. Собственные медицинские центры. Для жён специалистов при клубах была открыта масса самых разных кружков по изучению всего - от немецкого языка до профессионального вязания. Моя жена Нина пошла на курсы вязания и довольно быстро начала осваивать это ремесло. К тому же в магазинах ГДР был широчайший выбор чистой английской пряжи множества цветов и оттенков, и различной толщины. Сначала Нина стала вязать вручную, а потом купили вязальную машину "Веритас", и за несколько месяцев она обвязала всю семью первоклассными вещами на разные сезоны. Причём некоторые вещи были даже лучше магазинных.

В клубе после работы всегда собирались люди и занимались своим любимым хобби: кто-то гонял биллиардные шары, другие блицевали в шахматы, третьи сидели в буфете и потягивали пиво. Можно было выпить один коньяк - это совсем на дне широкой рюмки слоем в 1 мм, либо заказать доппель - в два раза больше. Часто приезжали и хорошие артисты с концертами. Слушали Н. Гнатюка, И. Кобзона и др. Почти ежедневно демонстрировались различные кинофильмы. Иногда вечерами собирались у кого-нибудь дома и разыгрывали пульку в преферанс. В одной из комнат клуба стоял большой цветной телевизор, и там всегда был народ. Думаю, что многие столичные жители в те годы уже смотрели цветное телевидение, но для нас, людей периферийных, это было настоящим откровением. Особенно когда шла трансляция соревнований с чемпионатов Европы и мира по фигурному катанию. Краски создавали совершенно другое восприятие происходящего, и зал в эти дни был полон до отказа.

Потсдам. Парк
Недалеко от Зигмара был хороший немецкий кинотеатр, и в выходные дни там иногда показывали западные фильмы с пометкой: "Для зрителя старше 21 года". Такая пометка всегда вызывала почему-то повышенный интерес, и зритель валил валом. Перевод делали синхронно наши переводчики. Помню три французских фильма - в одном герой Жерара Филипа в военной форме и красных штанах обозначал секс с девицами-служанками в разных местах внутри огромной усадьбы, в другом фильме - он же соблазнял молодых девиц на горнолыжном курорте. В третьем фильме полностью обнажённая Марина Влади почему-то бегала по комнатам дома, а за ней гонялся некий небритый тип(не В.Высоцкий), догнал и начал ей остервенело мять разные выпуклые места тела. Зритель "старше 21 года" выходил с таких фильмов изрядно вспотевшим и взволнованным, хотя вентиляция в зале была вполне на уровне. И многие могли понять, что красавчик Жерар Филип просто создан для такой жизни, а вот поведение Марины Влади, которую в СССР нам преподносили чуть ли не как дочь французских коммунистов, не все понимали. Но уже близилось время "Эммануэли", которая тоже могла появиться в кинотеатре в 1972-73 годах.Конечно,такие картинки и фильмы не были чьей-то самодеятельностью, и всё это дело строго регламентировалось. На телевидении ГДР каждую субботу вечером шёл фильм с появлением на несколько минут обнажённой женщины. Поведение зрителя в те годы напомнило мне реакцию кинозрителей "старше 16 лет" на выходе после фильмов "Маленькая Вера" и японской "Империи чувств", прокатившихся на широком советском экране в конце 80х годов. Наступило время после известной реплики: "В Советском Союзе секса нет!" В ГДР издавался хорошо иллюстрированный журнал "Магазин", который пользовался широким спросом среди населения. В каждом журнале в центре всегда был хороший снимок красивой обнажённой девушки. Кроме этого печаталось много объявлений о поисках партнёра по жизни, либо по хобби с желаемыми, либо имеющимися физическими характеристиками. Для нас это было тоже совершенно необычно. Журнал хорошо раскупался в киосках, а некоторые отделы предприятий выписывали его вскладчину. Нужно отметить своевременную и точную подачу 'горячих' новостей в СМИ. Как пример, можно привести нападение террористов на спортивную делегацию Израиля на Олимпийских играх в Мюнхене в 1972 году. Телевидение ГДР круглосуточно вело трансляции с места событий в режиме он-лайн. Вторая трагедия произошла в болгарском городе-курорте Бургас, где разбился самолёт ИЛ-62 с туристами ГДР на борту. Это тоже широко освещалось в СМИ, а одна из центральных газет опубликовала полный список погибших с указанием мест, где они жили. Из нашего городка Роннебург погибла супружеская пара из сельхозкооператива. Для нас такая широкая подача информации была совсем необычным явлением по сравнению с СССР.

Лейпциг. Ярмарка

Лейпциг. Храм русской славы.

Лейпциг. Вокзал ж.д.

Трабант

В г. Лейпциг дважды в год весной и осенью открывалась ярмарка промышленных товаров, которая работала две недели. Мне довелось там побывать 4 раза, и я расскажу сразу все впечатления. Первый раз в сентябре нас с Кирсановым А.И. вызвал Кравцов Б.Ф. и предложил на следующий день рано утром на его машине выехать на ярмарку. С нами поехало ещё двое специалистов из других отделов. Первое, что меня поразило - это тысячи стоящих на больших площадях легковых машин всех мировых марок - от гэдээровского "Трабанта" и "Вартбурга" до "Альфа-Ромео". Советский павильон смотрелся очень хорошо и внутри имел солидное наполнение и много гидов. На ярмарке очень хорошо была представлена автомобильная промышленность ФРГ и скандинавских стран. "Мерседесы", "БМВ", "Вольво", "АУДИ" - в самых разных модификациях. Итальянские легковые "Фиаты", также советские "Жигули - копейка", польский "Фиат -125". Кушать выходили на улицу, брали по паре боквурстов с горчицей и запивали чаем. В павильоне Индии увидели двух красивых индусок в сари и нашлёпками на лбу. К ним стояла большая очередь. Встали тоже. Когда подошли, то увидели, что они наливают всем по чашке индийского чая из двух больших термосов. Такой вкусный, терпкий и запашистый чай я пил первый раз в жизни. Второй раз я выпил чашку такого же чая через 10 лет у брата Лёни в Свердловске, которому его друзья с "Уралмаша" привезли коробку настоящего чая из Индии, где они строили металлургический завод в Ранчи. Больше мне такой чай ни пить, ни видеть не приходилось. Недалеко мы увидели впервые открывшийся павильон Китайской народной республики, и решили посмотреть. Информации по Китаю в наших СМИ за последние два года после конфликта на острове Даманский не было никакой. А до этого с экранов телевизора не сходили толпы беснующихся хунвэйбинов, тысячи плавильных печей для металла около частных домов в деревнях, полные грузовые машины битых воробьёв, и тому подобное. В павильоне сразу бросились в глаза образцы бытовой техники - телевизоры, радиоприёмники, стиральные машины, утюги, и т.д. Вся техника имела хороший дизайн и ничуть не уступала нашей. Затем нас заинтересовал раздел выставки, посвящённый лечению иглоукалыванием. На стендах лежали иглы длиной от нескольких мм, до полуметра и больше. А вот их третий стенд меня просто поразил - выложены были фотографии буровых установок, которые работали на каком-то китайском нефтяном месторождении. И приведены данные по скоростям бурения и месячной проходке скважин на одну из бригад - 117000 погонных метров за год! Это очень много даже по сравнению с нашими лучшими бригадами в Тюменской области, которые достигали в то время 70000 погонных метров месяц. Для таких результатов надо было иметь приличную металлургию, хорошую обрабатывающую промышленность, прочные трубы и стойкие долота для бурения. На домашних плавильных печах такую технику не создать. Так что Китай начал развиваться давно и наши власти поняли ещё тогда, что с ними надо налаживать нормальные отношения.

После ярмарки проехали на памятник "Битвы народов", воздвигнутый в честь победы над армией Наполеона под Лейпцигом в 1813 году. Битва была очень жестокой и по реке Плейссе долго плыли трупы убитых солдат. Под стать битве и выглядит это грандиозное сооружение. Но ещё большее впечатление произвёл православный храм, сооружённый в память 100-летия битвы в 1913 году, и открытый царём Николаем Вторым. Храм поддерживается в идеальном состоянии и исключительно красив внешне и изнутри. В его подвальной части стоят 4 гроба с прахом погибших в битве русских генералов, на стенах поимённо перечислены все погибшие офицеры и из каких они полков, а также перечислены все полки, принимавшие участие в битве, и число погибших нижних чинов из этих полков. Вот в этот храм надо бы водить перед назначением на должность ответственных за сохранение памяти погибших и пропавших без вести в Отечественной войне. Ещё было два посещения в Лейпциге - это Томас-кирхе, где кантором хора служил И.С.Бах, там же и похороненный. Второе место - это Ауэрбахс - келлер (подвальчик), связанный с героями "Фауста" И.Гёте. Ещё надо отметить, что и в Лейпциге и других городах были здания, частично разрушенные войной, и позднее восстановленные. И эта новая часть была всегда видна. Однако были новостройки. Очень красивая высотка была выстроена для Лейпцигского университета. И знатоки говорили, что Лейпцигский железнодорожный вокзал был крупнейшим в Европе. Однажды, проезжая мимо, мы там остановились и зашли вовнутрь. Действительно, здание было грандиозного размера и красивой архитектуры.

Осенью этого же года Кравцов Б.Ф. повёз нас с Кирсановым А.И. на подземный рудник ГДР в г.Нордхаузен. Там он договорился с местным руководством, что нам покажут в работе американский комплекс колонкового бурения на базе станка Лонжир 44 и комплекса типа КССК 59 со съёмным керноприёмником. Лично для меня это была совершенная новинка, т.к. я о таком методе бурения даже не читал. ВИТРовцы скорее всего знали про его существование, т.к. в декабре 1974 года, будучи у них на месячных курсах, я видел в работе прокатный стан, который делал трубы для этого метода бурения. Буровая бригада работала слаженно и бурила в забое алмазной коронкой наклонно-направленную скважину в толщу вмещающих крепких сланцев. Рейс продолжался около 2часов, и было пройдено около 2.5 метров. Бурение остановили, спустили ловитель и достали керноприёмную трубу, в которой оказалось около 95% керна от пройденной длины. Результат впечатляющий. У нас этот метод начали робко внедрять только лет через 10.

Однажды в ноябре этого же года один мой товарищ по блиц-шахматам предложил съездить в г.Хемнитц на органный концерт. Вживую я орган никогда не слышал, и конечно, согласился. Выехали на трамвае, маршрут которого в сам город проходил недалеко от Зигмара. Куда-то ехали внутри города, а потом ещё и немало прошли пешком и вышли к очень большому зданию под названием Шлосскирхе. Это был христианский храм, только я не знаю католической или протестанской вере он принадлежал. Это было где-то 22 ноября, когда в Германии отмечается "День жертв" - людей и родственников, погибших от любых причин. И сегодня должен был исполняться "Реквием" В.А.Моцарта солистами и несколькими хорами из Лейпцига и Дрездена в сопровождении органа. Мы вошли и увидели очень большой зал с недосягаемой высоты потолками. Вплотную стояли тяжёлые деревянные скамьи. Мы прошли на боковую галерею второго этажа, с которой всё хорошо было видно. Внизу на скамьях сидели в подавляющем большинстве женщины преклонного и еще более старшего возраста, в тёмных одеждах. Началось исполнение. Солисты пели и по очереди, и дуэтом, и трио. Всё это было на фоне очень слаженного пения хоров в сопровождении органной музыки. Конечно, и музыка, и пение радости совершенно не излучали, и женщины внизу постоянно прикладывали платочки к глазам, вспоминая безвременно ушедших из жизни родных, которых было немало из-за двух мировых войн. Впечатление у меня осталось на всю жизнь.

В конце зимы в г.Дрезден приехал на гастроли Лениградский мюзик-холл. Мы поехали на одно из представлений, которые были очень тепло приняты местными жителями. Всё было отлично - и оркестр, и кордебалет, и солисты. Особенно хорош был совсем ещё молодой певец Сергей Захаров. Примерно в декабре месяце нам объявили, что в ближайший выходной день в Карл-Маркс-Штадте состоится открытие памятника Карлу Марксу, приедут крупные партийные руководители, и нас всех автобусами привезут на митинг. Поехали днём в центр города. Было довольно прохладно, и народ в местных лёгких анораках стал замерзать. И я тоже. Кто-то сказал, что тут за углом здания выставлены типа буфетов с напитками разной температуры. Сразу же пошли туда. И я увидел надпись "Грог". Где-то в романах про пиратов я читал про этот напиток и решил попробовать. Он оказался горячим - смесь каких-то вин и ещё чего-то. Выпил, не торопясь, большой бокал и сразу согрелся. Полезный напиток в прохладную погоду! Ровно в назначенное время на временную трибуну поднялось несколько человек, и начался митинг. Сначала что-то говорил местный партийный секретарь, а потом к микрофону подошёл сам Эрих Хоннекер - первый секретарь ЦК Социалистической единой партии Германии. Говорил он живо, связно и без всяких бумажек. Потом подошёл с кем-то к полотнищу, закрывавшему памятник, и сдёрнул его. Открылась огромная каменная голова Карла Маркса диаметром не менее 3 метров, стоящая на бетонном кубе, и ничего более. Автором был наш скульптор Л.Кербель. Смотрелся памятник очень хорошо и стоит до сих пор. В Зигмаре нам вручили каждому почтовый конверт со спецгашением и картинкой фотографии памятника.

Хемнитц. Памятник К.Марксу
5. Дела производственные. Художественная самодеятельность.

В один из дней сентября на встрече с Кравцовым Б.Ф. я детально рассказал о применении в нашей экспедиции ориентаторов УШО-1 конструкции Казахского института минерального сырья и его лаборатории направленного бурения под руководством к.т.н. Страбыкина Игоря Николаевича и применении двухшарошечных долот ДДА-76 конструкции Среднеазиатского института минерального сырья и их автора, д.т.н. Чумакова Ивана Давыдовича. Проблема возникла в связи с искривлением глубоких скважин в Тюрингской экспедиции. И там же у Кравцова возникла идея потихоньку внедрять шарошечное бурение вместо алмазного колонкового там, где позволяют геологические условия. Но проблема применения трёхшарошечных долот конструкции СКБ МинГео СССР диаметром 76 мм заключалась в их конструктивных недостатках - крайней слабости подшипников качения на опорах шарошек. Из-за этого они разваливались на забое скважины, где оставались одна или две шарошки. В Тюрингии предстояло бурить породы кизелшифера - это достаточно крепкие и сильно окварцованные породы. В своих поездках на скважину Тюрингской экспедиции, где провели пробное бурение трёхшарошечным долотом 76К, все вышеизложенные выводы сполна подтвердились. Двухшарошечные долота ДДА-76К были лишены многих недостатков серийных трёхшарошечных - они имели подшипники скольжения на опорах шарошек, не разваливались на забое, и имели большую стойкость. Правда, серийно они ещё не выпускались, а готовились пробными партиями в собственных мастерских САИГИМСа. Первая пробная партия была испытана в нашей экспедиции в Североуральске и показала превосходные результаты. Кравцов Б.Ф. сказал, что будем связываться с ними, приглашать их сюда с пробными партиями, и, в случае успеха, покупать в нужных количествах.

Осенью сразу начались двухгодичные курсы немецкого языка. Все вновь приехавшие шли на 1 курс. Вели их наши синхронисты-переводчики Каракоз В.С. и Парицкий Д.А. Язык они знали хорошо и старались нас научить по мере своих способностей и наших возможностей. У меня с изучением особых трудностей не было, т.к. остались знания ещё со средней школы, и через полгода наши преподаватели сочли моё пребывание на первом курсе излишним, и в январе следующего года перевели в старшую группу второго года обучения. Весной я её и закончил.

Ансамбль "Висмута" 

После концерта...

Через пару недель после приезда я услышал, как в клубе кто-то репетировал музыку в составе небольшого ансамбля. Пошёл вглубь и увидел на сцене нескольких ребят - пианиста, ударника, бас-гитару - они наигрывали какую-то известную мелодию. Тут же лежала семиструнная гитара, и я её взял с разрешения пианиста и с ходу включился в аккомпанемент. Наиграли одну и ещё пару вещиц. Потом остановились, и они меня спросили, кто я и откуда. Потом пианист сказал, что я бы им вполне подошёл, но гитара уже занята - на ней играл Лев Глотов из Генеральной дирекции. Лёва там был не последним человеком, и когда он пришёл, то разговор продолжился в том плане, что мне надо к ним примкнуть, но играть на чём-то другом. Стали думать и перебирать, и я почему-то предложил начать играть на банджо, хотя вживую я его и сам не видел, а только видел и слышал в составе диксилендов. Я даже не знал, как правильно оно настраивается, но подумал, что если я эти 4 струны настрою под семиструнную гитару, то вся моя аппликатура гитарная для левой руки сохранится. Приобрести для ансамбля в магазине любой инструмент не представляло ни малейшей проблемы. Через пару дней в клубе уже лежало новое 4-струнное банджо, с которым я и начал репетировать. Дело пошло очень быстро, и уже через месяц у меня стали получаться брейки, звучанием которых многим и нравится звук банджо. Весь ансамбль состоял из одного по сути солиста - это пианист Саша Шуморкин - студент Высшей Технической школы в Дрездене, он же и руководитель ансамбля. Все остальные - это ритм-секция из ударника, бас-гитары, ритм-гитары и банджо. Почти каждый вечер репетировали новую программу к празднику 7 ноября. Была у нас и неплохая солистка - Анна Жаркова. Мужчины-солисты были послабее. Репертур состоял из известных шлягеров тех лет и советских песен. После проката программы в своём клубе, началась беспрерывная череда поездок в советские и немецкие коллективы по разным городам ГДР. Заявок на нас было много и мы просто не успевали везде побывать. Ездили и в гарнизоны советских войск, расквартированные в ГДР. Были в гарнизоне на Ленинштрассе в Хемнитце. Туда мы иногда ездили покупать квашеную капусту и селёдку. В один из выходных по приглашению местного охотничьего общества мы ездили в г.Баутцен, где проживает небольшая община сорбов - сохранившегося в Германии части славянского племени. Там я впервые увидел деревянные заборы и некоторые строения из дерева. Принимали они нас хорошо и после концерта угостили жареным диким кабаном. Вообще, везде, где бы мы не выступали, везде накрывали стол с разными напитками и хорошими закусками, где хозяева и гости вели непринуждённые беседы. Иногда к прояснению части вопросов мы подключали Лёву Глотова, который блестяще владел английским и немецким языками. Так я до самой весны и играл в ансамбле.

Бункер

Теперь хочется сделать пару замечаний касательно ансамбля, которые, как ни странно, пришли только "опосля" - через 40 лет. В ансамбле остро не хватало солистов-инструменталистов и взять их на тот период было негде. Мне надо было садиться играть не на банджо, а на слайд-гитару (гавайскую) - прекрасный сольный инструмент. Тем более, что я студентом на ней играл на выездных концертах в районе Североуральска, когда бывал на каникулах. Приобрести этот инструмент в магазинах тоже не составляло труда, но мне это почему-то тогда не пришло в голову. Второе: надо было предложить руководству пригласить на работу геолога по урану Мельникова Льва Григорьевича, который в то время работал в Алма-Ате геологом Волковской экспедиции, занятой поисками и разведкой урановых месторождений в Казахстане. Мы с ним учились на одном потоке и факультете в Свердловском горном институте, где он руководил отличным музыкальным ансамблем, сам классно играл на гитаре и саксофоне и был исключительно талантливым в этом направлении человеком. Вот он бы и руководил нашим ансамблем и играл бы там сам как солист.

Ссылка