Владимир Трейеров
Служил я в 40 ОТБ с1964 по 1967 гг срочную службу. Помню свою зарплату на первом году службы - 15 марок, на втором и третьем - уже 30 марок. Конечно, это было мало. Мы шутили на этот счёт, что наша зарплата была на два размера меньше, чем носки у гнома. Но мы никогда не унывыли, как-то выходили из этого положения.
Восхищаясь красотами шверинского неба, любил смотреть на облака, но часто попадал я в лужи, особенно тогда, когда нёс караульную службу. Старшина роты, не понимая моего романтического настроения, частенько ругал меня за грязные сапоги. Но сапоги танкиста грязи не боялись. А к старшине я относился благосклонно.
Правда, похожая на анекдот из моей армейской жизни. И, всё-таки, это правда. Все мы, танкисты, очень любили тогда играть в ручной мяч. У нас была шикарная спортивная форма, новые мячи и отличная игровая площадка.Как-то поставили меня играть вратарём. Помню, как соперник
с мячом в руках лихо бежит к моим воротам, затем лихо отталкивается с 9-ти метровой отметки и бросает трёхсотграмовый "мячик" прямо мне в переносицу, кровь так и хлынула у меня из носа, глаз не стало видно, опухли. Приковывял я кое-как в медсанпункт батальона, он у нас на первом этаже был, в казарменном помещении, но с торцевой стороны и с отдельным входом. Рассказываю всё, как было врачу, молодому лейтенанту. Он внимательно выслушал мой опус, задумался. А я его спарашиваю: "Какой вы мне диагноз определили, доктор?" Врач молвит: "Всё очень просто, танкист, у тебя носовая резьба сорвана!" Так я узнал название нового диагноза, о котором ранее не имел никакого представления.
Вспоминаю 1967 г - дембельский, последний год службы. "Старики" уже не хотели идти в наряд, драить САУшки. Мы чувствовали приближение "свободы". Она к нам как-то незаметно подступала. В начале лета, после выезда матчасти в район сосредоточения, гусеницы тяжёлых машин раздолбали брусчатку в одной из деревень (название дорфа не помню). На построении комбат спросил: "Если есть среди вас каменщики, поднимите руки?" Я обратил внимание, что руки подняли почти все старослужащие, среди них был и я. Затем нам была поставлена задача, чтобы мы в течение двух недель привели дорогу в полный порядок, уложили брусчатку. "Камень к камню, ровно и гладко," - подтвердил задачу комбат. Выехали мы на место, и ахнули - на дороге груда камней, не пройти, не проехать. Старшим среди нас был такой же срочник. О, боже, оказалось, что среди нас не было ни одного человека, который бы мало-мальски разбирался в том, что предстояло нам делать. Решили, что брусчатку будем перекладывать, как получится. Но мы старались. Деревянными "бабками" били по камням. Толку было мало. Всё выходило, как-то буграми. Ну что-то мы сделали. Приехали в часть. Через пару дней комбат собрал нас горе-строителей и говорит: Вам не стыдно? А мне было стыдно перед немецкими лрузьями. Выезжайте вновь на место." Приехали и ужаснулись - дорога стала ещё страшней, будто землятресение здесь произошло. Но нам повезло. У нас появился немец-прораб и два спеца-строителя. За неделю мы справились с работой. Вкалывали мы в поте лица, без перекуров и болтавни. И дорога получилась, чёрт побери, не хуже изначальной. И все были довольны...
Нашему призыву 1964 г не очень-то повезло. Осенью 1965 г молодых солдат 1-го года службы нам так и не прислали. И только в 1966 г из Союза к нам приехали из учебки механики-водители и командиры танков, прослужившие на родине целый год. Получилось так, что мы служили вместе третий и второй годы службы, но без первого, без молодых солдат. И только в августе 1967 г к нам прислали молодёжь, их было человек 45-50 на весь 221-й ОТП. Мне пороучили с ними в течение 1,5 мес., отдельно от основного личного состава, проживать и учить их - строевой, огневой, физ. подготовке и проч. Жили мы на мансарде, напротив столовой. Этому призыву повезло, они приехали служить уже не 3 года, как мы, а только 2 года. Получается, что это был призыв 1967-1969 гг Если, кто помнит это время откликнитесь. Но мы уже никому из них не завидовали и ни на кого не злились. Мы ждали отъезда на Родину, встреч с родными и близкими.
А вы, шорт побери, старики-смехотабычи, которые служили со мной 1964-1967 гг, где??? Паша Ригер (Махачкала), Валентин Казаков (Москва), Политов (Московская обл), Каушан (Молдова), Логвиновский (Киев), Павлюк и Новицкий (Украина), Слепоморов (Урал или Сибирь), Битиев и Багаев (Цхинвали) и многие др. Неужели вы с компом до сих пор не могли разобраться? Каушан был в высшей степени технарём, был на учебной машине механиком-водителем, всем чинил часы любых марок молотком и отвёрткой, на немецкой свалке находил всё, что могло пригодиться и собирал швейные машинки, велосипеды и проч. Павел Ригер ещё 20 лет тому назад защитил докторскую диссертацию по математике и физике. Логвиновский, после боевых стрельб, запускал самодельные "ракеты", летавшие через весь военный городок. Валентин Казаков служил у нас уже будучи студентом ВУЗа.
Хотел у вас спросить, а моряки у вас стояли? У нас их было около десяти, может и меньше человек, жили они в одноэтажном строении за ДОСовскими домами и за ГСМ. В солдатской столовой они не питались. Мы им завидовали, т.к. в караул они не ходили, вокруг их дома было два ряда колючки, на ночь они выпускали несколько овчарок, которые их и охраняли. Были ещё и ракетчики, и зенитчики, но им мы точно не завидовали. Их постоянно поднимали по боевой тревоге.
Забавное наблюдение. За 3 года службы я 150 раз приходил в клуб смотреть кинофильмы (я исключил, когда был в нарядах и учёл праздничные дни). Но фильмы все были старые, только "Чапаева" не меньше 10 раз крутили. НО НИ ОДНОГО ФИЛЬМА, ПОКАЗЫВАЕМОГО В КЛУБЕ, Я НЕ ПОСМОТРЕЛ! Я ПРОСТО СПАЛ. Свидетелями этого были все мои сослуживцы, т.к. они меня будили на титрах "конец фильма". В конечном счёте, я проспал в солдатском клубе 10 суток, почти 240 час. Вот так запросто можно было попасть в книгу Гинеса! А вы говорите, что служить было трудно!!!
Хитрющие вы, ребята! Я не помню на каком полигоне это было, но не Шверинском. Были учения, днём копать не разрешили, летали самолёты-разведчики, всё фотографировали, стояли САУшки в прилеске, заваленные ветками, а ночами (две ночи подряд) копали окоп для САУ для обороны и для выезда вперёд, тоже снежок посыпал землю, всё видно, особенно сверху. Все руки стёрли, но выкопали окопы для САУ, а ротный ругался, почему следы от гусениц, идущие к танковым окопам не засыпали снегом для маскировки, а его с гулькин нос- то выпало, да почему берму маленькую сделали. Да хрен бы с этой бермой, мы еле живые сами были. Такое возможно только в молодости!
Сегодня нашёл ещё одного сослуживца из нашей первой роты 1964-1967 гг. службы. Зотов Борис Иванович - хороший мужик, москвич. Вначале он служил в управлении батальона. Он хорошо рисовал. Оформлял Ленинскую комнату в нашей роте, рисовал что-то на территории части и пр. и пр. Потом довелось ему сопровождать на Родину груз "200" (кто-то из служивых застрелился после наряда, из другого батальона). Дали ему, Борису, отдохнуть 10 суток дома, в Москве. Ну, там переодевания всякие - в "гражданку" - в военное и тд. И ЗАБЫЛ НАШ МУЖИК ДОМА КОМСОМОЛЬСКИЙ БИЛЕТ!!!
Приезжает Борис в часть. Платим комсомольские взносы, а у него нет билета. Туда-сюда...Нет. И тут начались "разборки". Где мог потерять? Подполковник Криворучко - нач.политотдела полка угрожал, как только мог. (Хотя по мне начПО - мужик был неплохой). Короче, исключили парня из комсомола. В роте он у нас стал служить связистом на комбатовской машине. На гражданке его еще немного за исключение из комсомола пожурили. Но это не помешало ему в дальнейшем стать на Мосрентгене крупным начальником. Спрашиваю: -Борис, почему в соцсетях не ищешь сослуживцев? Он отвечает: -Как вспомню про "комсомол" - желание пересказывать это всё сослуживцам, однополчанам -отпадает. Вот, так бывает в жизни-то...
А комсомольский билет-то Борис дома оставил, забыл. Вот так и хранит он этот билет комсомольский по сей день. А вы сохранили его? Признаюсь, я не сохранил...
.
Ну тогда ждём рассказов и фотографий .
