http://www.proza.ru/avtor/sinbad2
Фахрад Рустамов- его настоящее имя.

Велосипед пропили!
Кенгерли

24.01.2015

     Первое время, пока нам не разрешили покупать автомобили, главным нашим средством передвижения было величайшее изобретение человека – велосипед.
     Простой велосипед можно было купить за двадцать марок ГДР. И велосипеды были главным источником прибыли у советских солдат. Было обычным явлением, когда проснувшись и позавтракав, кто-то не обнаруживал свой велосипед у подъезда. Немцы уже ничему не удивлялись, так как знали, что искать бесполезно.
     Старожилы рассказывали, что бывали случаи, когда у гаштета, где почти не бывает рядом советских войск, немецкие граждане на всякий случай пристёгивали свои велосипеды на тросовый велосипедный замок. И что вы думаете, это им помогало? Нет! Если уж наш солдат сварил из топора кашу, то он запросто мог придумать, как с помощью велосипеда заработать на хлеб с маслом. Доходило до того, что наши солдаты могли подъехать и в самый разгар пивного пира погрузить в подогнанное авто всю стойку с пристёгнутыми на замок двумя десятками велосипедов. В дальнейшем эти велосипеды перекрашивали, к ним добавляли некоторые технические изменения: меняли колёса, руль и другие конструкции, и  в результате получался видоизменённый агрегат, который сам хозяин не узнал бы.
     И вот, в один прекрасный день, утром спустившись вниз, я не обнаружил свой велосипед. Пошёл на работу пешком. Так продолжалось несколько дней, даже в гаштет и обратно домой после работы я ходил пешком. Рядом с нашими складами были холодильные склады, и обслуживали их двое ребят из Москвы, которых звали одинаково – Виктор. Чтобы их различать, одного из них я называл по фамилии – Баюшкин.
     Надоело мне ходить в гаштет пешком, и концу рабочего дня я задумался, где бы купить велосипед. В это время на территорию заехал Виктор на своём велосипеде. Я спросил:
     – Дежуришь сегодня?
     – Да, сегодня на сутки заступаю.
     – Тебе велосипед ночью ведь не нужен будет?
     – Да нет, завтра до шести вечера не нужен.
     – Слушай, Виктор дай мне его, в гаштет съездить. А завтра утром приеду на работу на нем и верну тебе. Понимаешь, Володя в отпуске: когда мы идём с ним, беседуя, туда и обратно, то не замечаем, как дошли. Дома сидеть неохота, жена в отпуск уехала. А одному идти очень скучно.
     – Бери, конечно!
     Велосипед у Виктора был видный, чего только на нем не было. Поехал я на нем в гаштет. Там встретил Ганса, директора авторынка, который вечно у меня что-нибудь клянчил со складов. Посидели, выпили пива, подошли ещё знакомые, и мы перешли на гольдбрант (слабоалкогольный немецкий напиток вроде коньяка)...
     …Утром я проснулся, привёл себя в порядок и спустился вниз. И там у меня вырвался не очень цензурный возглас: велосипеда Виктора не было на том месте, где я его оставил!
     Придя на работу, я сразу встретил Виктора. Смотрел на него и думал: как ему объяснить насчёт велосипеда? Немного подумав, я решил сказать прямо, как все есть на самом деле.
     – Виктор, понимаешь, утром хотел приехать на работу, а велосипеда нет. Украли ночью.
     У Виктора вырвался такой же возглас, как и у меня, но с явными нотами сожаления. А я продолжал:
     – Ты не расстраивайся, назови сумму, и я тебе прямо сейчас дам денег на другой велосипед. Я понимаю, что у тебя он был навороченный, но ты не беспокойся, я все оплачу.
Виктор немного замялся, а потом спросил:
     – Как считаешь, пятьдесят марок не много ли для тебя будет?
     – Нет, все нормально.
     Я отдал ему деньги и, вздохнув, подумал: опять вечером в гаштет пешком пойду…
     На работе я в тот день задержался и попал в гаштет немного позднее обычного. Когда зашёл внутрь, увидел Виктора, который вместе с Баюшкиным отмечал какое-то событие. Увидев меня, они сразу замахали руками: мол, давай к нам. Это было кстати, так как свободных мест уже не было. Подойдя и увидев, что стоящее у них на столе пиво превышает лимит обыкновенного потребления, я поинтересовался:
     – Что празднуем?
     – Ты вопросы не задавай, садись и говори, чего желаешь. Сегодня угощаю я! – сказал Виктор.
     Подошёл официант, который меня очень хорошо знал. Звали его Аксель. Подойдя ко мне, он спросил, чего я желаю. Я ответил:
     – Аксель, сегодня спонсор он. – И показал на Виктора. – Так что неси мне пива пару бокалов, бройлер, и дальше по ходу я скажу, чего ещё.
     Мы пили, говорили о том, о сём, рассказывали анекдоты, одним словом – отдыхали. И вдруг Аксель, подойдя с очередной порцией пива, спросил у меня:
     – Ты случайно велосипед вчера здесь не оставлял?
     – Какой велосипед?
     – Хороший такой, весь напичканный разными аксессуарами.
     Я стал вспоминать вчерашний вечер. А ведь я вчера ушёл с Игорем – замполитом роты нашей части. Значит, я не мог уехать на велосипеде... Одновременно я заметил насторожённые взгляды моих друзей. Я спросил у Акселя:
     – А где этот велосипед?
     – На заднем дворе. Я его убрал. Подумал, что хозяин вернётся за ним. Пойдём, покажу.
     – А ну-ка, друзья, вставайте, пойдём, посмотрим.
     Аксель провёл нас во двор, и там у Виктора снова вырвался возглас. Такой же, как и утром – сожалеющий. Я обратился к нему:
     – Тебя не поймёшь: пропал велосипед – у тебя сожаление со смачными словами, нашёлся – у тебя опять то же самое....
     Виктор ответил:
     – Да мы сейчас на деньги за этот велосипед гуляем!
     – Прекрасно! Ну, что же, пойдём, догуляем. А ездить по очереди будем – сегодня твоя очередь.

Заграница нам поможет
Кенгерли
   
01.10.2014.

     Как-то товарищ по работе сказал мне, что у одного его знакомого никто не может починить телевизор. У меня сразу появлялся спортивный интерес, когда, я узнавал о технике, которую никто не мог починить. В детстве я любил посещать разные кружки в Доме пионеров, и любимым был «Радиокружок».
     Придя к владельцу телевизора, я увидел старый ламповый аппарат. Сергей Ильич, так звали хозяина телевизора, когда я все осмотрел, спросил:
     – Жить будет?
     Я ответил таким же крылатым выражением:
     – Вскрытие покажет.
     Эта модель телевизора у нас в радиокружке служила для лабораторного изучения, и поэтому я мог разобрать и собрать его с закрытыми глазами.
     Первая мысль была: лишь бы кинескоп уцелел, а об остальном я не беспокоился. Кинескоп оказался целым, и я сказал Сергею Ильичу, что телевизор у него завтра будет работать. Он, удивлённо посмотрев на меня, ответил:
     – Ну что ж, давай тогда сегодня пожуём, а завтра увидим.
     – Нет, давайте лучше завтра увидим, а затем пожуём.
     На следующий день, найдя среди своих запчастей необходимые радиодетали, я зашёл к Сергею Ильичу. К его удивлению, телевизор примерно минут через тридцать стал работать. Он хотел спросить, как мне это удалось, но не успел. Я, опередив его, объяснил:
     – Сергей Ильич, это моё хобби, и поэтому все вопросы излишни.
     Он ответил:
     – Тогда прошу к столу. Супруга ждёт нас, все уже накрыто.
     Я прошёл в ванную и, пока мыл руки, думал, как бы культурно отказаться, так как я хотел домой, где меня ждал пятилетний сын, по которому я скучал весь рабочий день. Хотел я вежливо попрощаться, но Сергей Ильич в корне пресёк это намерение со словами:
     – Даже не думай!
     После нескольких рюмок Сергей Ильич, внимательно глядя на меня, проговорил:
     – Слушай, ты толковый специалист! Хочешь, я тебя отправляю за границу?
     Для меня это стало полной неожиданностью. И, конечно, первый вопрос был:
     – А как это?
     – А тебе не говорили, где я работаю?
     Я, с удивлением посмотрев на него, ответил:
     – Нет.
     Мы ещё раз налили по стопочке, и выяснилось, что он работает начальником четвёртого отдела в военкомате. Этот отдел рассматривает запросы по набору специалистов, которые требуются для работы в советских войсках, находящихся за границей.
     Сергей Ильич продолжал:
     – Так как ты специалист, я с удовольствием помогу тебе с устройством.
     Мы выпили ещё по рюмке. Мне его предложение казалось сказкой, о которой я даже не мечтал. Вспомнилось прочитанное когда-то произведение Стефана Цвейга «Звёздные часы человечества» (о том, как от минутной нерешительности или решительности зависела история, судьба человека и будущее народов). В данной ситуации это предложение должно было решить мою дальнейшую судьбу. Потом, уже работая за границей, я понял, что если бы в тот момент я отказался от ужина и ушёл, то в моей жизни ничего не изменилось бы.
     Придя в себя, я сказал:
     – Я не против, и даже не знаю, как вас отблагодарить за такое предложение.
     – Не стоит благодарностей, это моя работа, и я обязан подбирать туда хороших специалистов.
     Сергей Ильич взял ручку с бумагой, написал, какие документы мне нужно подготовить, и при этом добавил, что на сегодняшний день ехать лучше всего в Монголию, так как там дают чеки. Что такое чеки, я в то время не знал, но согласился. Подготовил документы и сдал в четвёртый отдел. Примерно через три месяца Сергей Ильич передал через нашего общего знакомого, чтобы я к нему зашёл.
     Зайдя к нему, я услышал:
     – Разнарядки в Монголию нет, есть только в ГДР.
     – И в чём проблема?
     Он ответил, что в Германию никто не хочет ехать, так как там особо не заработаешь.
     Я стал думать. Сухой горбачёвский закон в самом разгаре, за продуктами из Подмосковья ездим в Москву, о других благах даже думать не стоит. Прокрутив все это в мозгах, которые от такой беспросветной жизни начинали медленно атрофироваться, я спросил:
     – Сергей Ильич, как вы думаете, там будет хуже, чем здесь?
     На что он, улыбнувшись, ответил:
     – Не думаю.
     – Тогда оформляйте.

                                                                              ***
     Пришло время, и нашу сформировавшуюся группу пригласили на собеседование в Мособлвоенкомат. Сначала нас провели к замполиту, генералу с впечатляющей внешностью. Начал он сразу с главного:
     – Вы едете за границу работать в советских войсках. Не забывайте, что вы представители советского народа: ведите себя достойно и не позорьте моральный облик советского человека. Всегда обращайте внимание на то, как ведут себя немцы, находясь в общественных местах.
     Замполит стал приводить примеры, но я сосредоточился только тогда, когда он заговорил про пиво.
     – Обратите внимание, как немцы пьют пиво. Сделает немец пару глотков, поставит бокал, поговорит немного, затем опять глоток, продолжая общаться с собеседниками. А наш Иван как дорвётся до бокала, так одним махом вливает в себя все до дна и тянется за вторым. Так что, повторяю, не позорьте советский народ!
     После полит-воспитания мы прошли в финансовый отдел, получили какие-то бумаги для приобретения билета на поезд, и плюс к этому там каждому дали по 90 марок ГДР. Через несколько дней я с Белорусского вокзала выехал в Германию.
     Доехали мы до города Франкфурт-на-Одере, там нас встретили и повезли на распределительный пункт. Через некоторое время меня и одного паренька из нашей группы вызвали в приёмную, где нас ждал капитан с нашими документами.
     – Пойдёмте со мной, – сказал он. Мы опять поехали на вокзал. Он купил билеты на электричку, на которой мы отправились в город Ютербог.
Капитан предложил нам:
     – Если курите, то давайте пройдём в вагон для курящих.
     Мы, конечно, удивились, так как в нашей стране такого не было.
     Духота и жара была такая же, как в советских электричках, и от этого нас вскоре начала мучить жажда. Пара бутылок воды, которую мы купили на вокзале, давно закончилась, а мы все ехали и ехали. Капитан, расспрашивая о нашей работе, интересовался, какими профессиями мы ещё владеем, кроме основной специальности. Я стал ему перечислять все профессии, которыми владел, он слушал равнодушно, но когда я сказал, что в последние месяцы меня направили в отдел снабжения, так как там не могли справиться с работой из-за болезни начальника отдела, капитан оживился. Оказалось, что он является начальником отдела кадров той войсковой части, в которую мы ехали. Это была строительная бригада, единственная на всю группу войск в Германии. И капитан сразу сделал мне предложение:
     – В нашей части у начальника электрохозяйства закончился срок договора, а продлить он его не желает. Тебя я взял, чтобы заменить его. Но заведующая ЦМС тоже увольняется. Начальника электрохозяйства я найду, конечно, а вот ей замену уже два месяца ищу и не могу найти.
     Я не знал, что означают эти три магические буквы, и, обидевшись за свою специальность, решительно ответил:
     – Нет, только по своей профессии!

                                                                              ***
     Ровно через пять часов, мучимые жаждой, мы вышли из электрички в городе Ютербог. Игорёк, так звали парнишку, с которым мы ехали от Москвы и успели подружиться, воскликнул:
     – Смотри, Метропа!
     – А что это?
     Игорёк объяснил, что это привокзальный ресторан, в котором мы наверняка сможем утолить жажду.
     Спросили разрешения у капитана зайти в ресторан, и он нам ответил:
     – Машина за нами ещё не приехала, время у нас есть. – И добавил, что в этом районе почти все немцы свободно говорят на русском языке.
     Зашли мы в Метропу. Сразу в глаза бросилась стойка, за которой посетителям наливали пиво. После такой изнурительной дороги я заворожённо смотрел на бокалы, покрытые испариной и говорившие о том, что пиво прохладное. Нет, холодное! Я подошёл и попросил два бокала пива, себе и Игорьку. Мне показалось, что прошла вечность, пока бокал наполнялся. Но первый я всё-таки уступил Игорьку. Пока наполнялся мой бокал, я вспомнил слова генерала: «Посмотрите, как немцы пиво пьют…», но когда я поднёс пиво ко рту, то, в сердцах вспомнив маму замполита, одним махом опрокинул содержимое в своё пылающее нутро и протянул пустой бокал барменше:
     – Ещё!
     Удивления на её лице не увидел: наверное, для неё это было не впервой, поэтому уверенно проделал это ещё раз. Взяв третью порцию, я обернулся и увидел, как Игорёк маленькими глоточками пьёт из своего бокала. Я обратился к нему:
     – Игорёк, замполит говорил, мол, посмотрите, как немцы пиво пьют. Мы ведь ещё не видели, как немцы пьют! И нас никто не видит – единственный посетитель выпил свой бокал пива и ушёл до того, как нам налили. Судя по скорости употребления пива, думаю, он был наш соотечественник.
     На следующий день меня оформили на работу, и я пошёл принимать хозяйство.
По сравнению с электрохозяйством прядильно-ткацкой фабрики, где я работал, здешнее хозяйство походило на детский конструктор «Сделай сам».
     Через два дня меня вызвали в штаб к зампотылу бригады. Там мне предложили принять ЦМС. Я наотрез отказался.
     Вечером ко мне зашёл какой-то лысоватый мужик и сказал, что хочет со мной познакомиться – мол, давно не был в СССР. Он стал интересоваться, какая сейчас там обстановка, и всё тому подобное. Мы разговорились, и он пригласил меня к себе домой поужинать. Пошли к нему, супруга его, наверное, ждала нас, так как стол уже был накрыт. Общаясь и попивая какой-то немецкий напиток, мы незаметно перешли на «ты», и вдруг он мне говорит:
     – Послушай, браток, я уже два года пытаюсь стать заведующим ЦМС, но меня не берут, а тут появляется твоя кандидатура. Я слышал, что ты отказываешься. Если будешь так же упорно отказываться, то начальству останется только одно: они назначат меня.
     Я ему ответил:
     – Ничего обещать не буду, но пока они так мягко предлагают, буду отказываться.

                                                                              ***
     На следующий день меня опять вызвали в штаб, на этот раз к замполиту бригады. Когда я зашёл к нему в кабинет, то увидел там зампотыла и майора, который оказался начальником отдела снабжения бригады и непосредственным начальником ЦМС.
     Замполит спросил меня:
     – Почему отказываешься переводиться на ЦМС?
     Я ему ответил:
     – Во-первых, я не знаю, что такое ЦМС, во-вторых, это не моя специальность. И, вообще говоря, есть ведь товарищ, который уже два года очень хочет туда попасть.
     Они все заулыбались, а замполит сказал:
     – Про то, что это не твоя специальность, забудь. Ты сейчас работаешь в советской армии, и уверяю тебя, что в армии все возможно!
     А зампотыл, сделав ударение на слове «очень», сказал:
     – Вот потому того товарища и не берут, так как он ОЧЕНЬ хочет. А тебя мы как раз хотим назначить туда потому, что ты не хочешь. Со временем сам поймёшь причину. А что такое ЦМС, тебе объяснит Андрей Михалыч, начальник отдела снабжения.
     У меня эти три магические буквы ассоциировались почему-то с горюче-смазочными материалами. Прошли мы с Андреем Михалычем в его кабинет, и там он мне объяснил, что так сокращённо называются Центральные Материальные Склады, и ничего сложного в этом нет.
     Тут в кабинет зашли два подполковника. Один из них был главным механиком бригады, а другой – её главным инженером. Им было интересно посмотреть на странную личность, которая отказывалась от такой «королевской» работы. Начальник снабжения продолжал меня агитировать, перечисляя все плюсы этой работы:
     – Со всей Германии будут приезжать к тебе за стройматериалами, и ты, занимая эту должность, будешь иметь очень много знакомых и большое уважение. Но это не главное. Вы, гражданские лица, должны ещё найти работу для супруги, и только тогда войсковая часть подаст запрос на её оформление. Уверяю, в этой части ты ей работу не найдёшь. И детей вам, гражданским, тоже нельзя привозить. А на этой работе ты найдёшь вариант, как привезти сюда жену и ребёнка, да и любая часть сразу возьмётся оформлять твою супругу, узнав, где и кем ты работаешь.
     Я знал условия выезда. У граждан, выезжающих на работу за границу, должен быть один ребёнок, и на него до выезда нужно было оформить опекунство. Из гражданских разрешалось привозить с собой детей только учителям и врачам.
     Слова Андрей Михалыча про ребёнка сломили мою нерешительность, так как я уже скучал по сыну и первые дни даже хотел бросить все и вернуться к семье. Но, вспомнив о «Звёздных часах человечества», для начала согласился посмотреть, что за работа.

                                                                              ***
     Главный механик сразу мне обрадовался и даже предложил свою машину, чтобы доехать до складов. Приехав туда, он сказал:
     – Тебя берут сюда только из-за того, что ты разбираешься в технике.
     Склады были огромные. Я смотрел на все это и думал: здесь нужно разбираться не только в технике, но и в учёте.
     Подошёл Андрей Михалыч и спросил:
     – Ну как, возьмёшься?
     Я стоял и раздумывал. Если я разбираюсь в электронике и могу справиться с самыми сложными схемами, то неужели здесь я не разберусь? И тут вспомнил где-то прочитанную фразу о том, что все великие дела начинались не словами «я смогу, я это сделаю, я докажу», а со слов «чёрт с ним, давай попробуем!» Так примерно я и ответил Михалычу:
     – Чёрт с ним, давай попробуем!

                                                                              ***
     На следующий день меня повезли принимать склады.
     Склады с техникой мы прошли за пару часов, так здесь я был в своей стихии. Пересчитывать не стал, проверил быстро по списку на наличие. Ещё через пару дней у меня началась самостоятельная работа.
     Коллектив был очень дружный – в основном, одни женщины. Единственным мужчиной был капитан, заместитель начальника снабжения. Его звали Владимир Юрьевич. Он так же, как и я, был прикомандирован на склады из управления строительной бригады. Оказалось, что он прибыл в Германию всего лишь на неделю раньше меня. С жильём поближе к складам обещали решить вопрос, а пока я продолжал жить в части, где находилось управление. Примерно неделю меня с утра отвозили на склады, обещая, что после работы за мной пришлют машину, но ни разу не прислали. Часть находилась в двадцати километрах от складов. Мне приходилось идти до города пешком два километра, потом еще по городу, и когда на развилке я поворачивал в сторону нашей части, меня всегда подбирала какая-нибудь военная машина.
     Как-то утром Андрей Михалыч сам повёз меня на склады. По дороге он спросил:
     – Как самочувствие?
     На что я ему ответил:
     – Да вы знаете, по утрам как у министра, а вечером я чувствую себя арабом, у которого верблюд подох посреди пустыни.
     Он обернулся и посмотрел на меня с удивлённой улыбкой. По выражению его лица было видно, что он пытается осмыслить мои слова. Я ему объяснил ситуацию про утреннюю доставку меня на склады и вечернюю «самодоставку» обратно.
Михалыч залился смехом и до самых складов, то и дело снова смеясь, все повторял: надо же было такое сказать!
     На следующий день меня поселили в общежитии квартирного типа, сказав, что это временно. Но меня это устраивало, так как я считал, что лучше временное близко, чем временное далеко. К тому же общежитие находилось рядом с домом, где дали квартиру Владимиру Юрьевичу.
     Владимир Юрьевич, бывший афганец, работал в плановом отделе строительного управления. Первые дни на работе у нас не было времени пообщаться, так как у каждого была своя задача. Вечером того дня, когда меня поселили в городке, после работы по дороге домой мы с Володей решили перейти на «ты». И он мне сказал:
     – Хорошо, что ты тоже сюда переселился, а то здесь к прикомандированным как-то странно относятся. Хотя строительный батальон, который обслуживает склады, входит в состав строительной бригады.
     Я ответил:
     – И ты не понял, почему?
     – Да как-то не задумывался.
     – Тогда слушай меня, а потом выскажи свои мысли по этому поводу. Мы с тобой оба новые люди. Какие порядки здесь были, мы не знаем...
     Я стал перечислять ему все беспорядки, которые заметил за эти дни. И в конце добавил:
     – Наведём порядок – коситься не будут, а станут уважать.
     Он посмотрел на меня и спросил:
     – Ты этому учился или работал на таких объектах?
     – Нет, я электронщик. В электронике нарушение цепи одной пришедшей в негодность маленькой деталью может остановить работу целой системы взаимосвязанной техники. Читая электронные схемы, ты находишь неисправное звено, меняешь испорченную деталь, а иногда усовершенствуешь. Кстати говоря, по моему опыту, после усовершенствования все работает гораздо стабильнее. Жизнь также имеет свою схему, её тоже надо уметь читать, находить неисправности, исправлять, а иногда усовершенствовать.
     Володя сказал, что это все правильно, и что он завтра же напишет рапорт и режим работы складов кардинально изменится. А потом спросил:
     – Ты пиво разливное здесь уже пил?
     – Да, пил, в день приезда в привокзальном ресторане.
     – А в гаштете? (так назывались пивные в ГДР)
     – Нет, только слышал.
     – Может, сходим?
     – Можно. А ты знаешь, куда?
     – Отсюда примерно километр в обратную сторону от города. Говорят, у лесочка есть два гаштета.
     – Пойдём. Раз тут все говорят на русском, думаю, найдём.
     Искать долго не пришлось: гаштет виднелся уже за несколько сотен метров. Подойдя и увидев очередь, мы удивились: тогда мы ещё не знали, что в этом районе было очень много войсковых частей, а гаштетов только два. Очередь продвигалась очень быстро. Когда наша стала подходить, Володя спросил:
     – А что закажем?
     – У тебя опыт есть, а у меня нет. Так что смотри сам.
     – Давай тогда послушаем, что заказывают другие ребята.
     Впереди стоящие любители пива говорили почти одно и то же: шерри бренди, пиво и бройлер. Подошла наша очередь. Взяли мы, как и прочие, шерри бренди, пиво и бройлер. Сели за столик и в первую очередь начали с шерри бренди. Попробовав, зацокали языками – мол, вот это вещь! А я даже добавил:
     – Как же нас болванят в Союзе водкой! Вот если бы такие приятные вещи продавались и у нас в магазинах, стали бы мы пить такую гадость, вроде водки?
     Володя утвердительно кивнул и опять пошёл брать шерри бренди. Так продолжалось ровно три дня.
     Суббота была нерабочим днём, и мы с Володей решили пораньше пойти в «Шульку» – так наша местная военно-гражданская община называла гаштет, в который мы ходили. В этот день там работала уже пара официантов. Сев за столик, мы заказали, как обычно, шерри бренди, пиво и бройлер. Когда принесли заказ, я долго смотрел на шерри бренди и, тяжело вздохнув, сказал:
     – Володя, тебе это шерри ещё не надоело? Водки не хочется?
     – Ох, как надоело, так и хочется водки жахнуть!
     Он так смачно это сказал, что я подозвал официанта и спросил:
     – У вас водка есть?
     – Да, есть.
     – А посмотреть можно?
     – А чего смотреть? Водка как водка, берлинский завод, 38 градусов. Ваши только её и пьют.
     – Ну, если наши только эту и пьют, то несите. Думаю, натуральные 38 градусов гораздо лучше, чем разбавленные 40.
     Этот день был последним за весь наш период пребывания в Германии, когда мы заказывали шерри бренди.

                                                                              ***
     Супруга и сынишка действительно, благодаря моей работе, очень скоро оказались рядом со мной. К этому времени у меня уже была квартира, которую я до приезда семьи превратил в сказочный терем. Заграница, в буквальном смысле, мне помогла. А те люди, которые не хотели ехать в ГДР, думаю, потом об этом жалели. Прошло немного времени, снесли берлинскую стену, убрали границы. Плюс к этому деньги мы стали получать в марках ФРГ, и нам разрешили покупать автомобили, появились видеомагнитофоны, телевизоры, и все то, о чём раньше мы и не мечтали.

     P.S. Период моего пребывания в Германии – 1988-1991 годы.
;

Отредактировано Каптёр (26-12-2015 15:08:42)