Номер записи 7453494
Фамилия Корольков
Имя Сергей
Отчество Макарович
Дата рождения __.__.1912
Место рождения Украинская ССР, Великолукская обл., Сережинский р-н, Сутокский с/с, д. Хмеища
Дата и место призыва 23.06.1941 Кировский РВК
Воинское звание красноармеец
Причина выбытия пропал без вести
Дата выбытия __.02.1944
Украинская ССР - явная ошибка ввода операторами ОБД, Кировский РВК - очевидно, или Кировский район города Мурманска, или г. Кировск Мурманской области. Воин входил в состав или 135-го сп 14-й сд 14-й армии Северного фронта, или 23-го УР Северного флота. Будучи призванным в Мурманской области 23.06.41, он был направлен на развертывание до штата военного времени одного из двух названных соединений, дислоцировавшихся поблизости от города. Его погибший собрат, скорее всего, из той же в/ч. И также очевидно, что в/ч не донесла по инстанции о пропаже без вести своих солдат, поскольку Королькова С.М. учли в потерях военнослужащих в 1946 г. только и исключительно по запросу жены Екатерины Лукиничны.

- блин в прошлом году эти фотки обсуждали Здесь на форуме. Там оказалось очень все не так однозначно.
Наши ночью РАСПЯЛИ фрица и выставили на пути немцев. Фрицы за это наших показательно и расстреляли.

- Как заипали вы все - любители неоднозначности и евро-толерантности, пришла немчура на чужую землю не конфетами детей одаривать, значит и получают по заслугам, и откуда бред про распятие, из евроисточника отсосал?

- Насчёт трупа распятого ганса - неоднозначно, есть две (!) немецкие (!) версии. Одна - душещипательная с показательными издевательствами "русскими недочеловеками" над пленной разведгруппой (как гансы над нашими разведчиками издевались при случае - это отдельная и матерная песня), которым доблестные зольдатены Райха не могли, бедолаги, помочь, и последующим захватом (правда, странно, как им это удалось вообще, и как взяли именно нужных людей, ну да оставим это на отсутствии совести немецких хероев), вторая, куда как более правдоподобная - был очень тяжёлый бой за высоту и немецкая рота потеряла очень много зольдатенов ("больше, чем за всю польскую кампанию", ну и озверели и расстреляли всех взятых в бою советских бойцов, коих и было-то всего двое, остальные погибли. А какая версия - правда - пусть каждый решит сам для себя.

"Командир взвода 4 стрелковой роты 135 сп по наградному на сентябрь 41-го. Получается 2 стрелковый батальон?
Послал в штаб 2-го батальона связных с донесением, сообщив, что выхожу на рубеж № 1. И не дожидаясь приказа и ответа из штаба полка, оставив на НП высоты 342,0 отделение наблюдателей, с остальными разведчиками форсированным шагом двинулся к высоте 122,0.
Здесь, на первом рубеже, выставил наблюдателей и организовал засады. Затем приступил к созданию обороны - определил места огневых точек, расставил в них пулеметы, поставил боевые задачи отделениям, проверил возможности их взаимодействия огнем, наметил рубеж и пути отхода каждого отделения на случай появления крупных сил противника. Разведотряд развернулся на фронте протяженностью шесть—восемь километров: правый фланг — Большая Муста-Тунтури, левый -высота 122,0. Конечно, на сто десять человек это было многовато.
С НП доложили: из Кутовой к высоте 122,0 движутся люди, навьюченные пулеметами. Вскоре на высоту поднялся лейтенант, а следом за ним пулеметчики. Тяжело дыша, они молча сняли с плеч пулеметы, собрали их и уселись на камнях. Я спросил:— Кто вы?
- Командир четвертой пульроты пятнадцатого отдельного пулеметного батальона лейтенант Никишин.
Полковник Красильников приказал занять оборону на этой высоте и не пропускать противника на полуостров Средний через Кутовую. Посоветовавшись, мы с Никишиным пришли к единому мнению: два пулеметных взвода поставить для обороны высоты 122,0, а один - уступом сзади на высоте Безымянной, чтобы своим огнем он мог перекрыть дорогу Титовка-Кутовая, идущую у высоты 109,0, и лощину южнее хребта Муста-Тунтури.
Я показал Никишину на местности, где развернут отряд разведчиков, объяснил, по каким путям намечено осуществлять в случае необходимости отход моих отделений, предупредив, чтобы по ошибке пулеметчики не перестреляли своих. Оставив на высоте трех наблюдателей, сам отправился в обход своих НП и засад первой линии в направлении 6-й погранзаставы, где все больше усиливалась стрельба.
Авиация противника группами по шестнадцать—восемнадцать самолетов наносила бомбовые удары по Эйно, дважды бомбила Кутовую. Горное эхо вторило разрывам бомб. Клубы черного дыма застилали небо. Наблюдатели заметили, что оттуда, где был левый фланг пограничников, к нашим боевым порядкам продвигается группа немцев человек десять-двенадцать.
Я с тремя разведчиками поднялся на высоту Круглую. Находившиеся здесь мои бойцы.были хорошо замаскированы.
Увидев меня, командир отделения указал на приближающихся фашистов и попросил разрешения открыть огонь.
- Не спешите, надо подпустить врага поближе.
Вот уже хорошо можно рассмотреть лица немецких солдат. Они шли налегке, прижав автоматы к животу и напряженно всматриваясь в местность.
Дружно грохнули винтовки, затрещали наши автоматы, и немцы, отстреливаясь, начали отходить. У подножия высоты остались четыре убитых и один тяжелораненый фашист. Я приказал принести их оружие и документы, а раненому оказать помощь. Солдатские книжки принадлежали ефрейтору и рядовым 136-го горноегерского полка.
Разведчик, пытавшийся перевязать раненого, подошел и сказал:
- Помощь не требуется. Фашист отдал богу душу."
"А в районе 6-й пограничной заставы начался бой. Мелкие группы противника силою от отделения до взвода, просачиваясь на стыках подразделений, пытались продвинуться вперед в направлении Кутовой по всему фронту от Большой Муста-Тунтури до высоты 122,0. Но всюду их встречал огонь пулеметчиков и разведчиков.
Завязывались короткие бои, и, потеряв несколько человек убитыми, горные егеря вынуждены были отходить. В ночь на 30 июня на дороге Титовка—Кутовая небольшими группами и в одиночку начали появляться солдаты 95-го полка и пограничники, отходящие с Титовского направления (95 сп входил в состав 14 сд - ИИИ). Среди них было много раненых.
Но ни одного офицера или сержанта не было. На мой вопрос: «Где ваши командиры?» — следовал ответ: «Убиты в бою, мы выходим из окружения». Причина больших потерь командного состава крылась в том, что довоенный «Боевой устав пехоты» обязывал командиров всех степеней возглавлять атаку или контратаку.
Естественно, что, находясь впереди своего подразделения, офицеры и сержанты гибли первыми.
Вид отходящих бойцов был ужасен: черные, закопченные лица, рваное обмундирование, у многих головы и руки в окровавленных бинтах. Изможденные, они буквально валились на камни. Но многие из них были с оружием.
Пропусков и паролей тогда установлено не было. Мы не знали — свои это идут или чужие. Боялись, как бы не перестрелять своих и не пропустить противника.
Мне все время приходилось передвигаться с одной высоты на другую, проверять НП и засады, уточнять обстановку и организовывать взаимодействие отделений.
В седьмом часу утра 30 июня на высоте 122,0 появился помощник начальника штаба 104-го артиллерийского полка старший лейтенант Скробов и с ним несколько моряков с двумя радиостанциями. Они выбрали место для НП и развернули рации. В их обязанности входило корректировать огонь кораблей Северного флота, прибывших на помощь гарнизону Рыбачьего. Как стало позднее известно, это были эсминцы «Урицкий», «Куйбышев» и два морских охотника".